Тайная история Марии Магдалины

— Ты видишь золото? — воскликнула Авигея. — На самом верху? До меня доходили слухи, что он вызолотил крышу, но…

— А еще говорят, — подхватил Иаков, — что он велел изваять животных в качестве украшений. Животных! Это же идолы!

Ездра пожал плечами.

— Навряд ли у него есть золотой телец. Более вероятно, это что-то вроде птиц или лошадей.

— Интересно, приведет ли его новая супруга во дворец свою дочь Саломию? — спросила Мириам. — Говорят, что она очень красивая.

— Мне кажется, ей стыдно за свою мать, — неожиданно промолвил Иоиль. — Большинство девушек стыдятся, если их матери ведут безнравственный образ жизни.

— Да, а потом они вырастают и начинают подражать мамашам, — заявила Авигея. — Если мать безнравственна, можно быть уверенным, что и дочь последует ее примеру.

— Так вот куда попадет наш рассол, — заметил Ездра, куда больше интересовавшийся делами, чем нравственностью тех, с кем эти дела ведутся. — А этот Хуза… можно доверять его слову?

— Судя по отзывам, вполне, — ответил Иоиль. — Если он послал заказ, значит, это действительно заказ двора.

— Я слышала, что его жена одержима, — неожиданно заявила Авигея. — Что она слышит голоса и порой сама себя не помнит.

Иаков возмутился, но Мария не поняла почему. То ли он не знал об этом, то ли полагал, что сведения его жены ошибочны.

— Чепуха! — отрезал он.

Мария бросила взгляд на Авигею, задумавшись, не адресовано ли это замечание ей.

Они продолжили путь мимо запруженной народом площади, туда, где по полученному описанию должна находиться лавка торговца амфорами. Улицы теперь стали узкими, такими, что два осла с поклажей едва могли бы разойтись здесь. Кроме того, здесь было мрачновато, не то что на залитой солнцем агоре. Однако в этих закоулках в избытке располагались мастерские и лавки: видимо, некоторые купцы и ремесленники предпочитали тесные щели открытому пространству.

Спутники прошли мимо предсказателя, который, стоя у дверей своего заведения, негромко зазывал прохожих:

— Я могу сказать вам, что ждет вас впереди! Умею читать будущее по звездам. Не двигайтесь вслепую навстречу грядущему!

Девушка, стоявшая у длинной деревянной пристройки, внутри которой мерцала одинокая лампа, увидев прохожих, возгласила:

— Изгнание демонов! Мой хозяин умеет избавлять от нечистой силы! Одно заклинание, один глоток настойки магического корня, и вы свободны от мучений!

Иаков хмыкнул.

— Так близко от дворца. Удобно для Хузы! Ему следует привезти сюда свою жену.

Мария не смогла удержаться.

— Иаков, — укорила она, — это не предмет для шуток. Я уверена, что жена Хузы и вправду страдает. Хотя, конечно, ей не следует обращаться к шарлатану.

— Что ты в этом понимаешь? — удивленно буркнул Иаков, раздосадованный тем, что его шутливое замечание было встречено серьезными возражениями.

— Гляньте! — Авигея указала на соседнее заведение с внушительным портиком, золотисто-голубой колоннадой, фасадной стеной, расписанной под карту звездного неба, и дымящими курильницами, расставленными между колоннами, — Как вы думаете…

Она умолкла, неожиданно подумав, что это дом терпимости.

За установленным под колоннадой прилавком, словно призрак, маячил мужчина. Он был в высокой, остроконечной шапке, какие носят вавилоняне, и богатой, ниспадавшей с плеч мантии из потрясающе красивого шелка, темно-синего, как небо в тот час сумерек, когда на нем вот-вот должны появиться первые звезды.

Жестом указав на разложенные перед ним разнообразные амулеты, сделанные из бронзы, серебра и золота, — все они имели колечки. позволявшие носить их на цепочке или шнурке, — он произнес:

— Роды. Защита.

Арамейский его оказался весьма скуден: скорее всего, он просто выучил несколько подходящих слов.

Поскольку беременных среди них не было, путники из Магдалы собрались пройти мимо.

— Сила! — произнес торговец амулетами, тыча пальцем в другой поднос. — Сила!

Мария замедлила шаг и скользнула взглядом по его товарам. На мягкой черной ткани, расстеленной поверх подноса, лежали маленькие статуэтки безобразного бога с оскаленной львиной мордой. выпученными глазами, таращившимися из-под изогнутых бровей, трехпалыми ступнями с кривыми когтями, человеческим торсом и четырьмя крыльями за спиной. Одна рука идола была поднята, а другая опущена вдоль тела; широкие ладони с толстыми, изогнутыми пальцами вызывали отвращение.

— Ламашту! — восклицал торговец. — Сила против Ламашту!

— Мария! — воскликнул Иоиль. — Пойдем отсюда!

Он схватил ее за руку и рывком повлек вперед.

И тут она увидела позади купца здоровенного глиняного идола, способного из-за одних своих размеров внушить куда больший страх, чем маленькие фигурки. Его безобразная морда словно бы светилась, хотя на деле лишь отражала огни зажженных у основания истукана ламп. Однако оскал остроконечных зубов был так правдоподобен, что, казалось, сейчас с них закапает слюна.