Тайная история преступных сект

Из всех этих соперников «Строгого Чина», претендовавших подобно ему на высшую мудрость, одно время едва ли не самым серьёзным был основанный Штарком в 1767 году «тамплиеровский клерикат». Целью Штарка было приблизить масонство к католицизму, и сам Штарк позднее перешёл к католицизму. В противоположность Гунду Штарк проповедовал, что высшие тайны тамплиеровского ордена были унаследованы не светскими рыцарями, а духовными людьми. Если в деятельности Гунда до некоторой степени можно видеть попытку возродить идеалы феодального рыцарства, то Штарк возрождал притязания католического духовенства на господство над мирянами. Его упрекали даже в скрытом иезуитстве, и этот упрёк остался неопровергнутым.

Образ действий; Штарка действительно сильно напоминал иезуитские приёмы: он всегда стремился втереться в доверие владетельных домов Германии, был учителем у нескольких принцев и умер на придворной должности дармштадского обер-проповедника. Одно время он вступил было в формальный союз с орденом «Строгого Чина». Гунд надеялся услышать от него про какие-нибудь тайны масонского ордена, но вместо этого Штарк стал просить у него денег, и они разошлись. Позднее Штарк даже дал насмешливое описание «Строгого Чина» в написанном им сатирическом романе.

В 1775 году был устроен конгресс в Брауншвейге. На Брауншвейгеком конгрессе орден попробовал организоваться в некоторой степени демократически. Во главе всего ордена была поставлена Великая Ложа, которая в большинстве своём должна была состоять из выборных уполномоченных от отдалённых лож. Чтобы резче подчеркнуть разрыв ордена с его прошлым, самое название «Строгого Чина» было изменено, и он стал зваться «Соединёнными немецкими ложами».

После этого «Строгий Чин» быстрыми шагами пошёл к упадку. Всё более и более выяснялся невысокий состав его членов. Ещё в 1772 году братья франкфуртской ложи довольно точно определили, что привлекало к «Строгому Чину» его приверженцев. «Слишком известно, — писали они в одном послании к принцу Гессен-Дармштадскому, — что побудительными причинами к поступлению в наш достопочтенный орден так часто служит простое любопытство, искание выгод, преувеличенное представление о тайнах, в действительности не находящихся в нашем ордене, ожидание всякого рода удовольствий и забав и т. п.… Общество свободорожденных людей, состоящее из всех наций, распространившихся по всем частям света, не может долго существовать согласно с правилами „Строгого Чина“, точно так же, как поименованное общество, в котором господствуют беспорядок, распутство, ссоры, расточительность и своекорыстные цели, не может надеяться, чтобы в нём долго оставались разумные люди».

Союз со шведскими масонами

Идеи масонства в Германии клонились к упадку, и, чтобы поправить свои дела, орден стал искать опоры уже не внутри самого себя, а извне. В 1777 году «Строгий Чин» вступил в переговоры о союзе со шведскими братьями, которые тоже хвалились, что состоят в сношениях с высшими властями и обладают тайными знаниями. Формально 2 года спустя этот союз был заключён, а шведский принц, герцог Карл Зюдерманландский (позднее король Швеции Карл ХШ) был избран провинциальным гроссмейстером тех же провинций, в которых раньше был Гунд.

Но союз оказался очень непрочным. Шведские братья не открыли немецким масонам ничего нового, не показали им никаких документов, удостоверяющих их исключительные знания и притязания. Члены «Строгого Чина» быстро разобрали, что кроме новых церемоний и частных вариаций орденской истории, они ничего другого в шведский системе не найдут. Союз распался, и «Строгий Чин», лишившись этой последней опоры, скоро совсем прекратил своё существование.

«Строгий Чин» был далеко не единственной масонской организацией, в которой получили полное извращение масонские принципы равенства и свободы. Ему в этом отношении не уступала т. н. шведская система.

В Швеции система высших степеней зародилась в середине XVIII века под французским влиянием, но шведскому масонству первоначально была совершенно чужда мысль о связи масонов с тамплиерами, здесь первоначально получила распространение идея Рамзея о происхождении масонства от другого средневекового ордена, именно иоаниитското, и только позднее (около 1760 года) в качестве надстройки над 7 степенями появились и тамплиерские степени. В сущности в шведском масонстве не было ничего оригинального, и оно само несколько позднее подверглось очень сильному влиянию немецкого «Строгого Чина»; но в Германии тогда было в большой моде искать «истинное» и «подлинное» масонство за границей.

По привычке всех мистиков немецкие масоны думали, что настоящее знание может прийти к ним только издалека и что хранителями истинной мудрости могут быть только иноземцы. Не удивительно поэтому, что «шведская система» в скором времени легла в Германии в основу одной из наиболее распространённых масонских организаций, хотя, конечно, на германской почве эта «шведская система» включила в себя многие немецкие примеси.