Тайная история «Звёздных войн»: Искусство создания современного эпоса

Это ещё процентов двадцать от синопсиса. В первом фильме двадцать процентов, во втором двадцать — остался третий. Проблема в том, что на самом деле в нём процентов восемьдесят от всего сюжета. У меня накопилось гораздо больше событий, чем я успел бы изложить. По сравнению с первыми двумя фильмами — совершенно противоположная ситуация. Постоянно приходилось резать и резать. У меня была куча побочных сюжетов, которые можно было туда подвязать — но, если разобраться, на самом деле это история Дарта Вейдера. На нём я и сосредоточился — Вейдер был ключевым элементом.

Поэтому историю о том, как Падме создаёт Альянс повстанцев, кучу всего с Оби-Ваном и другими персонажами — с Йодой, с Советом джедаев — всё это пришлось выкинуть. Взамен я сосредоточился на всём, что связано с Энакином. Закончив первый сценарий, я оказался примерно в той же ситуации, что с IV Эпизодом, в котором было слишком много намешано.

Я не мог сказать: «Ладно, это пойдёт в другие фильмы», поэтому начал резать. В итоге я ужал сценарий до разумных пределов, сосредоточившись на единственном персонаже, который нам важен. Из этого и вышел фильм.²⁷

Ринзлер писал: «Лукас отодвинул на второй план других персонажей и побочные сюжеты. История по-прежнему развивается, но теперь через неё красной нитью проходит одно слово: „Энакин “».²⁸ Именно таким и стал новый облик саги. Из исторического полотна приквелы превратились в портрет, а в Оригинальной трилогии внимание тут же переключилось с макросюжета — про Хана, Люка, Лею и борьбу Альянса повстанцев с Империей — на микросюжет о внутреннем конфликте Вейдера. Теперь это была кульминация психологической драмы, начавшейся в первых трёх эпизодах. Приквелы перестали быть «предысторией» — они окончательно превратились просто в «историю», в первую половину единой повести.

Похоже, даже сам режиссёр не рассчитывал, что личная история и образ Энакина Скайуокера настолько затмит собой всё остальное. Даже в середине 90-х Джордж всё ещё настаивал: «В своих фильмах я обычно делаю упор на сюжет... Как правило, персонажи настолько архетипичны, что можно не вдаваться в подробности и не рассматривать психологические проблемы. Я рассказываю истории, а не раскрываю характеры».²⁹

Особенно интересно наблюдать, как эти перемены происходили прямо в разгаре работы над фильмами. Хотя история Энакина с самого начала была основой всей трилогии, режиссёр не планировал посвящать III Эпизод только ему, ценой всех остальных сюжетов. Скайуокер постепенно выходил на первый план, но I Эпизод ещё строился по схеме Оригинальной трилогии: все сюжетные линии были одинаково важны, а Энакин действовал наравне с тремя-четырьмя другими героями (с Квай-Гоном, Падме, Оби-Ваном и даже Джа-Джа). В 2005 году Джордж сделал любопытное признание: лишь после того, как «Скрытая угроза» была уже написана и снята, режиссёр вдруг понял, что сага превращается в биографию Энакина³⁰ — и начал подстраивать под это дальнейшие планы. Как раз примерно в то время (в ноябре 1997 года)³¹ Лукас встретился с Терри Бруксом, автором новеллизации I Эпизода. Режиссёр признался, что хотел бы сделать упор на Скайуокера, и вместе они переделали книгу в нужном ключе. «Джорджу казалось, что на экране ему не удалось уделить Энакину достаточно внимания, — сообщал Брукс журналу „Star Wars Insider“. — Он дал мне множество ценных сведений и предложил несколько вариантов, как этого можно добиться».³² Во II Эпизоде Скайуокер стал основным протагонистом, но только третий фильм излагался, по сути, с его точки зрения — почти все сцены без участия Энакина в итоге вырезали. Акцент сдвинулся на микросюжет, на исследование характера — вопреки намерениям, которые Лукас излагал в середине 90-х.³³ Цикл наконец-то превращался в шестисерийную «Трагедию Дарта Вейдера».

♦ ♦ ♦

При создании III Эпизода у многих персонажей изменились характеры — пожалуй, лучше всего это видно на примере Оби-Вана. С каждым фильмом Кеноби всё больше превращался в образцового традиционного героя — он никогда не терял головы, всегда поступал правильно, был верен друзьям и соблюдал свой кодекс чести. Хотя Лукас и добавил Оби-Вану реплику «Я плохой учитель, Энакин!», в третьем фильме Кеноби окончательно стал воплощением добра, как и в 1977 году.

Изменилось и отношение Оби-Вана к падшему ученику. В «Возвращении джедая» Бен говорит, что поначалу пытался вернуть Энакина на светлую сторону, но в III Эпизоде ничего подобного не происходит. Более того, в ранних черновиках Кеноби сам вызывался убить отступника — хотя в окончательном фильме всё-таки возражает, что не сможет убить своего «брата».