Тайная история

Клоук Рэйберн, друг Э. Коркорана, бывший в числе тех, кто сообщил полиции о его исчезновении, говорит, что Эдмунд — «нормальный, сознательный парень, наркотики — это точно не про него». Вчера днем, заподозрив неладное, Клоук по собственной инициативе проник в его комнату, после чего обратился в полицию.

— Неправда, это не он позвонил им, — заметила Камилла.

— И ни слова о Чарльзе, — добавил Фрэнсис.

— Deo gratias,[99] — тихо сказала она.

Родители пропавшего, Макдональд и Кэтрин Коркоран, проживающие в г. Шейди-Брук, штат Коннектикут, прибывают сегодня в Хэмпден, чтобы содействовать поискам младшего из своих пяти сыновей, (см. «Семья склонилась в молитве» на стр. 10). Мистер Коркоран является президентом Бингамской банковской и фондовой компании, а также членом совета директоров Первого национального банка Коннектикута. На вопрос нашей газеты он ответил: «От нас тут мало что зависит, но мы постараемся помочь, чем только сможем». Он также сказал, что за неделю до исчезновения Эдмунда разговаривал с ним по телефону и не заметил ничего необычного.

Кэтрин Коркоран сообщила о своем сыне следующее: «Эдмунд очень привязан к семье. Если бы что-то было не так, он, безусловно, рассказал бы об этом Маку или мне».

За сведения, которые помогут установить точное местонахождение Э. Коркорана, назначено вознаграждение в 50 000 долларов, собранное благодаря усилиям семьи пропавшего, Бингамской банковской и фондовой компании, а также Шотландской ложи ордена лося.

Налетел ветер. Кое-как сложив вырывающуюся газету, мы вернули ее Фрэнсису.

— Пятьдесят тысяч… Это очень даже немало, — задумчиво произнес я.

— И ты еще удивляешься, что здесь делают все эти хэмпденцы? — сказал Фрэнсис, отпивая кофе. — Ох, ну и холодина сегодня.

Мы решили погреться в Общинах.

— Ты ведь уже в курсе насчет Чарльза и Генри? — спросила Камилла Фрэнсиса.

— Да, ну и что? Они же вчера сказали Чарльзу, что, возможно, еще захотят с ним побеседовать?

— А Генри им зачем?

— Вот о ком бы я точно не стал беспокоиться.

В Общинах было очень жарко и на удивление пусто. Усевшись на клейкий, обитый черным винилом диван, мы потягивали кофе. Люди входили и выходили, впуская волны холодного воздуха, кое-кто останавливался у нашего дивана спросить, не слышно ли чего-нибудь новенького? Джад МакКена по прозвищу Синий Свин нагрянул со своей жестянкой и на правах вице-президента Студенческого совета спросил, не хотим ли мы помочь поисковому фонду? На троих мы наскребли доллар мелочью.

Потом к нам прибило Лафорга. Он начал увлеченный и пространный рассказ о похожем исчезновении, случившемся в Университете Брандейса, но в разгар повествования у него за плечом откуда ни возьмись вырос Генри.

Лафорг обернулся.

— О, — издал он слабый, подчеркнуто равнодушный возглас.

Генри ответил легким кивком:

— Bonjour, Monsieur Laforgue. Quel plaisir de vous revoir.[100]

Судорожным взмахом Лафорг достал платок и сморкался не меньше пяти минут, после чего, аккуратно сложив его, повернулся к Генри спиной и возобновил свой рассказ. По его словам выходило, что студент, никого не оповестив, просто уехал в Нью-Йорк.

— А этот парень — как его, Бэмби?

— Банни.

— Да, так вот он отсутствует еще всего ничего. В конце концов он объявится сам по себе, и все почувствуют себя последними дураками. — Он понизил голос: — По-моему, в администрации потеряли всякое чувство меры — наверно, испугались, что родители подадут в суд. Но только я вам этого не говорил.

— Ни в коем случае.

— Вы же понимаете, мои отношения с деканом простыми не назовешь.

— Я немного устал, но в целом беспокоиться не о чем, — сказал Генри, когда мы сели в машину.

— Что они от тебя хотели?