Тайная каста Ассенизаторов

Внезапно вижу, как словно расплываются и исчезают луки и колчаны со стрелами. Воины с рычанием вскакивают на ноги, с растерянностью глядя на исчезающее оружие, хватаются за мечи, но и те, истончаются и выскальзывают из рук.

— Что за наваждение? Колдовство! В печь Бабу Ягу! — кричат они и ищут, что бы взять вместо оружия. Вот уже и ветки ломают у дубов. Настырные.

Пространство колыхнулось, проскочили ветвистые молнии, суровый Вышень возникает у них на пути и те замечают его.

— Прочь с дороги, старик! — зло кричит краснощёкий, но в голосе звучит страх.

— Вся беда в том, забываете вы своих предков, многие обряды становятся вам неизвестными и поэтому ненавистными, — звучит грозный голос и бесчисленные смерчи пробежали по небосклону.

Рядом с Вышенем возникает Тарх, скрестив руки, в великом сожалении смотрит на воинов.

— Кто вы? — у краснощёкого лицо и вовсе становится цвета свеклы, руки безвольно опускаются. — Вы боги! — внезапно озаряет его.

— Мы, как и ты, дети Единого Творца-Создателя, но ты прав, для вас мы боги, я Вышень, отец Славного Сварога.

Как подкошенные падают воины, в мольбе протягивают руки.

— Не следует мне молиться, помолитесь о своей душе. Забываете вы предков своих, этим плодите беды, вот и Лихо родилось на погибель вам, — грозно сверкнул глазами Вышень.

— Мы детей хотели спасти, — пискнул краснощёкий.

— Нет, воин, их не собираются сжечь, но дают будущее, они станут жрецами и овладеют тайными знаниями.

— Прости нас, — склоняют воины головы.

— Много зла делается от незнания, вы должны вспомнить, то, что утеряли. Иначе смешается всё, и Реальность будет иная, — с горечью говорит Вышень.

— И что нам нужно делать?

— Вы должны быть одним народом, в этом сила. Знайте, кто хочет вас разъединить, тот Враг.

Вышень и Тарх растворяется в воздухе и оказывается в том месте, где были раньше.

— Как камень с души упал, — прошептал краснощёкий, — всё сомнения мучили. Теперь я чётко вижу, там, где лежат дети, стены не закопчённые, чистые и белые, их не коснётся огонь.

— Всё верно, — вздыхаю я. К сожалению, эти люди прозрели, но другие будут слепы, и начнётся извращении веры и истории. Вероятно, в чём-то наивны древние боги и этим воспользуются нечисть Пекельного мира.

Прижавшись, друг к другу, дети сладко засыпают, дверца закрывается, явственно слышится звук падающей перегородки, разъединяя печь на две части, в Пещи Ра вспыхивает всё очищающий огонь.

Перед глазами возникает свечение, я вижу взгляд Бога, это не Вышень, или Тарх, не Сварог, Перун, или даже Великий Род — это другое … на меня смотрит … Бог.

Глава 33

В миг перед глазами возникают миллиарды миров, нет возможности понять, осознать и объять всё это. Их пронизывают незримые нити и уходят в Него. Стоит Ему лишь оборвать одну из них, и целые Вселенные захлопнутся во всёпоглощающем коллапсе, но могут и расцвести новые звёздные системы, возродится жизнь в невероятных своих проявлениях. Обгоняя друг друга, проносится прошлое, настоящее и будущее, всё смешалось и царит гармония Великого Хаоса. Ни одному живому существу не дано воспринять Его замысел, то, что очевидно не всегда верно и наоборот.

Мне хочется задать множество вопросов, но Он словно передвигает пешку, в шахматной игре и я вижу последнюю клетку с чёрным королём.

Резко обрывается запах цветов и луговых трав, свежий воздух заменяет смрад от пожарищ и холод пронизывает до костей.

Москва — она в едком дыму, кругом развалины, всюду раздаются леденящие душу вопли, свирепое рычание и злой хохот. Всевозможные монстры копошатся среди обломков бетона и искорёженной арматуры, пытаются достать ещё живых людей. В воздухе парят упыри, высматривают добычу, иной раз, как орлы, срываются в штопор и вновь слышатся истошные человеческие крики.

Мы в белых, лёгких одеждах, она не защищает от холода, но хорошо скрывает от врага. Оглядываюсь вокруг, местность не могу узнать, мы не у больницы, вроде как вижу развалины входа в метро.

— Это вход в станцию Кропоткинская, — крупно дрожа от холода, говорит Костя Сталкер, в его руке, в такт тела, выписывает пируэты пистолет, единственное сейчас наше оружие.

— Всё же выбрались из ловушки, — глубокомысленно изрекает Эдик.

— И, что дальше? — растерянно говорю я.

— Хотя бы ствол, где найти, — озирается по сторонам Осман.

— Ребята, кто это? — Катя, вздрагивая от жгучего холода, указывает взглядом на горящие автомобили, между ними пробирается растрёпанная женщина, вот она приостанавливается и на нас глянуло единственное око.

— Блин, Лихо Одноглазое! — выругался Эдик.

— Стреляй! — рыкнул Осман, выпучив налитые кровью глаза.

— Не могу, — всхлипнул Костя Сталкер, — это, ведь, женщина.

— Что?! — вскричали все хором.

— У меня не поднимется рука на женщину, — срывающимся голосом говорит он, опуская ствол вниз.

— Дай сюда, — вырвал пистолет Осман, — ты ненормальный, Костя, это не женщина! — аварец, не раздумывая, нажимает на курок.

Сухо трещат выстрелы, пули веером размело в стороны, а Лихо, подперев руками бока, жутко рассмеялось.