Тайная лавка ядов

– Ты подумала о том, каково спать на лежанке в комнате, в которой едва и один-то помещается, не говоря уже о нас двоих? Подумала, что здесь негде побыть одной? Здесь нет ни минутки отдыха, Элайза, – что-то все время кипит, варится, тушится, отмокает. Я просыпаюсь ночью, в любое время, чтобы заниматься тем, что ты видишь вокруг. Это тебе не господский дом с розовыми обоями, где по ночам тишина. Ты можешь быть простой служанкой, но думаю, твое жилище куда лучше, чем это. – Нелла перевела дух и мягко коснулась моей руки. – Не говори, что мечтаешь работать в таком месте, девочка. Разве ты не хочешь большего?

– О да, – ответила я. – Я хочу жить возле моря. Я видела картины из Брайтона, замки из песка. Я бы хотела там жить, наверное.

Я отняла у нее руку и провела пальцами по подбородку; там выскочил зудящий прыщик, едва ли больше острия иголки. Придумать я больше ничего не могла, поэтому выдохнула и решила рассказать Нелле остаток истории.

– Меня преследует дух мистера Эмвелла. Я боюсь оставаться в доме, пока нет миссис Эмвелл, боюсь, как бы он не причинил мне еще больше вреда, чем уже принес.

– Глупости, дитя. – Нелла решительно покачала головой.

– Клянусь! В доме есть еще один дух, молоденькой девушки, которая там жила до меня, ее зовут Джоанна. Она умерла в комнате рядом с моей, и я слышу, как она плачет по ночам.

Нелла развела руками, словно поверить не могла моим словам, словно я сошла с ума.

Но я упорно продолжала:

– Я очень хочу остаться в услужении у миссис Эмвелл. И обещаю, я вернусь на свое место, как только она возвратится в Лондон. Я не хочу причинять вам неудобства. Я просто подумала, может быть, вы можете научить меня готовить что-нибудь, чтобы отвадить духов от дома, чтобы мне не слушать больше вечного плача Джоанны и чтобы мистер Эмвелл оставил меня в покое раз и навсегда. Я бы могла еще чему-нибудь выучиться, а еще, может быть, помогать вам, пока я здесь.

Нелла твердо взглянула мне в глаза.

– Послушай меня, Элайза. Нет снадобья, которое вывело бы духов из пустого воздуха, которым мы дышим. Если бы такое существовало и если бы мне удалось приготовить такой настой и разлить его по бутылкам, я была бы богатой женщиной и жила бы где-нибудь в большом доме. – Она поскребла ногтем царапину на столе, за которым мы сидели. – Ты смелая, раз сказала мне правду. Но прости, дитя. Я не могу тебе помочь, и ты не можешь здесь остаться.

Я упала духом; как я ни умоляла, Нелла не предложила мне никакой помощи, даже пожить у нее, пока не вернется миссис Эмвелл. И все-таки я уцепилась за то, что голос у нее дрогнул.

– Вы верите в духов? Миссис Эмвелл мне не верит, ни капельки.

– Я не верю в призраки, если ты об этом. В облачка зла, которых дети вроде тебя боятся по ночам. Подумай, если мы становимся призраками после смерти и если остаемся там, где жили, разве весь Лондон не окутывал бы вечный туман? – Она помолчала, за спиной у нее громко потрескивал огонь. – Но я верю в то, что иногда мы чувствуем что-то, оставшееся от тех, кто жил прежде. Это не духи, скорее создания нашего собственного мятущегося воображения.

– То есть Джоанна, которая плачет в соседней комнате… по-вашему, я ее сама придумала?

Этого не могло быть; я ее в жизни не видела.

Нелла пожала плечами:

– Не могу сказать, дитя. Я тебя не так давно знаю, но ты молода, а значит, склонна к сумасбродству.

– Мне двенадцать, – огрызнулась я, наконец потеряв терпение. – Не такая уж я молодая.

Нелла встретилась со мной глазами и, в конце концов, встала, поморщилась и шагнула к большому шкафу в глубине комнаты. Она провела пальцами по корешкам книг, прищелкнула языком. Не найдя то, что искала, она открыла дверцу и просмотрела еще стопку книг, не такую ровную, как первая. Зацепила корешок в нижней части стопки и вытащила книгу.

Книжка была совсем тоненькая, скорее памфлет, чем книга, а мягкая обложка была надорвана на уголке.

– Она принадлежала моей матери, – сказала Нелла, протягивая мне книжку. – Хотя я ни разу не видела, чтобы она ее открывала, и сама тоже не нашла в ней нужды.

Я отвернула выцветшую бордовую обложку и ахнула, увидев фронтиспис; на нем было изображение женщины, рожавшей изобилие плодов, репы, земляники и грибов. На ее голой груди были разложены рыбы и молочный поросенок.

– Что это? – спросила я Неллу, зардевшись.

– Кто-то подарил ее моей матери, много лет назад, где-то за год до ее смерти. Вроде бы это книга о чародействе, предназначенная для повитух и знахарей.

– Но она тоже не верила в чародейство, – догадалась я.

Нелла покачала головой, потом подошла к своему журналу и стала листать его назад, нахмурив лоб, пока не нашла нужную дату. Провела пальцами по записям, кивнула.

– Да, вот. Взгляни.

Она развернула журнал ко мне и указала на запись.

«6 апреля 1764 года. Мисс Брейли, дикий мед, чист., ½ фунта, наружн.».

– Полфунта дикого меда, – прочла Нелла вслух.

Я вытаращила глаза.

– Чтобы есть?

Она ткнула в слово «наружн.».