Тайная лавка ядов

Как и обещала Нелла, с рассветом вновь пошли дилижансы. Мы сели на первый до Лондона, в котором не было никого, кроме нас, двух оборванных грязных пассажирок, и наших запачканных полотняных мешков с жуками, многие из которых были еще живы и скоро должны были задохнуться в туго затянутых кулях.

Обе мы в пути все больше молчали. Я от усталости – я едва ли поспала хоть минуту, – но Нелла спала хорошо, это я знала точно, потому что почти всю ночь она громко храпела. Возможно, она молчала, стесняясь того, что открыла мне: свою любовь к Фредерику, ребенка, зачатого вне брака, то, как ужасно его потеряла. Стыдилась ли она того, что слишком многим со мной поделилась, со мной, которую собиралась отослать и больше никогда не видеть?

Мы сошли с дилижанса на Флит-стрит и двинулись к лавке Неллы по грязным улицам, мимо торговца книгами, печатни и корсетницы. Я прочла в окне объявление об удалении зубов – три шиллинга, включая глоток виски даром. Сжалась, уклоняясь от пары молодых женщин в утренних платьях пастельных цветов, шедших мимо; их бледные лица были густо нарумянены. До меня долетел обрывок их разговора – что-то о кружевной оторочке на новой паре туфель, – и я заметила, что у одной из них в руках пакет из магазина.

Я взглянула на свой мешок, полный ползучих тварей. Важность предстоявшей нам работы внушала мне ужас. Покупка яиц для миссис Эмвелл меня так не пугала; один взгляд в наши мешки явил бы поистине странное зрелище и точно вызвал бы расспросы. А у меня, к примеру, не было наготове объяснения, и я сдерживалась, чтобы не обернуться на мощеную дорогу посмотреть, не идет ли за нами кто. Возможность того, что нас раскроют, жестоко меня тяготила; как Нелла выдерживала такой груз каждый день?

Мы шли быстро, обходя привязанных лошадей и суетившихся цыплят, и мне нечем было заняться, кроме как бояться неизбежного ареста, пока я шагала, с усилием переставляя ноги.

Комната согрелась в несколько минут; я вздохнула, благодарно ощутив на лице тепло. Нелла вынула из шкафа репу, яблоки и вино, поставила их на стол.

– Ешь, – сказала она.

Пока я, оголодав, вгрызалась в еду, она продолжала работать, доставая песты, подносы и ведра.

Я так быстро ела, что по животу у меня расползлась ужасная боль. Я подалась вперед, надеясь скрыть от Неллы вой и бурление у меня внутри, и на мгновение задумалась, не отравила ли она меня. Ведь, как ни крути, это был бы удобный способ от меня избавиться. В груди у меня поднялась паника, давление внутри все росло, но потом я рыгнула, и все прошло.

Нелла откинула голову, рассмеявшись, я впервые с тех пор, как мы встретились, увидела в ее глазах настоящее веселье.

– Полегчало? – спросила она.

Я кивнула, сдерживая смех.

– Что вы делаете? – спросила я, стирая с губ яблочный сок.

Она взяла один из мешков с жуками и с силой его потрясла.

– Оглушаю их, – ответила она. – По крайней мере, тех, что еще живы. Мы сперва высыплем их в ведро, а это непростая задача, если наружу пытается выбраться сразу сотня разъяренных жуков.

Я схватила другой мешок, повторяя за ней, и затрясла его изо всех сил. Я слышала, как внутри стукались и падали насекомые, и, если честно, мне было их жаль.

– Теперь сыпь их сюда. – Она ногой подвинула ко мне ведро.

Осторожно распустив завязки на горловине мешка, я стиснула зубы и открыла его. Я еще толком не заглядывала в мешок и боялась того, что увижу.

По моим прикидкам, половина жуков уже была мертва – они лежали, как камешки, разве что с глазами и лапками, – а вторая половина не слишком сопротивлялась, когда я высыпала их, и зеленовато-черные тельца застучали в ведре. Следом Нелла высыпала своих жуков, потом взяла ведро и, подойдя к очагу, поставила ведро на решетку над огнем.

– Теперь их надо пожарить? И все? – спросила я.

Она покачала головой.

– Пока нет. Жар от огня убьет оставшихся, но жарить их в ведре нельзя, иначе у нас получится просто суп из жуков.

Я озадаченно склонила голову набок:

– Суп?

– В их телах есть вода, как у нас с тобой. Ну же, Элайза, ты работала на кухне. Что случится, если положить десяток рыб в маленькую сковородку и поставить на огонь? Будет ли рыба на дне хрустящей и рассыпчатой, как, возможно, любил твой хозяин?

Я покачала головой, наконец-то понимая:

– Нет, она будет клеклой и мокрой.

– И как ты предполагаешь превратить клеклую мокрую рыбу в порошок? – Я скривилась, и она продолжила: – Так же и с этими жуками. Мы пожарим их на куда более широкой сковороде, понемногу за раз, чтобы они были хрустящими и сухими.

Понемногу за раз, подумала я про себя. Больше сотни жуков? На это уйдет много времени, чуть ли не больше, чем на то, чтобы собрать этих глупых тварей.

– А когда они станут хрустящими?

– Тогда одного за другим перетрем в ступке в такой мелкий порошок, что он будет растворяться в воде без следа.

– Одного за другим, – повторила я.

– Одного за другим. Поэтому лучше леди Кларенс прийти минута в минуту, потому что у нас каждый миг уйдет на то, чтобы справиться с заданием.