Тайная Ледяная Академия. Клуб любовниц ректора - трилогия

программа будет подсчитывать, кто из нас справился лучше. Ну а если ты проиграешь… то я

не   завидую   тебе,   -   хищно   добавил   мужчина.   –   И   не   нужно   делать   такие   большие

перепуганные глазки! — рассмеялся он.

—  Пожалуйста,   не   нужно!   —   взмолилась   я,   наблюдая   за   тем,   как   ректор   встает   с

дивана, сбрасывая мантию со своих плеч, и запускает программу караоке.

— Но ведь ты же должна отбыть наказание и компенсировать испорченный планшет, —

пожал плечами мужчина, протягивая мне микрофон. — Давай, начинай.

Мне просто не верилось, что это в самом деле происходит. Что я, встав с кресла, робко

подошла к лорду ректору, и взяла микрофон, теплый от его руки, испуганно подняла взгляд…

чтобы   встретиться   с   его   глазами   вместо   того,   чтоб   смотреть   на   плазменный   экран,   где

запустился клип «Господа офицеры».

— Чего ждешь? Давай, пой, — хмыкнул лорд ректор, проведя кончиком указательного

пальца по моим губам. — Почему молчишь? Неужели боишься?

— Да, — неожиданно призналась я, и от этого слова едва не лишилась чувств!

— А зря, тебе понравится делать это, — протянул мужчина, проводя пальцем по моей

шее вверх, до подбородка! — Он тебе нравится, Эвелина. Я прав?

— Он…

17

— Ведь нравится, я вижу, — соблазнительно прошептал ректор. — И ты хочешь спеть

его песню. Просто до чертиков желаешь открыть рот и начать. Верно?

— Это… это неправда…

— Не лги себе, куколка. Давай, просто начни, а потом сама не сможешь остановиться!

А то я уже устал ждать и ведь могу сорваться…

Вздрогнув от этих слов, я несмело поднесла микрофон к губам. Раньше, в деревне, мне

приходилось петь совсем другие песни – «Не шей ты мне, матушка, красный сарафан», «Ах,

утушка моя луговая», «Во поле береза стояла»… И теперь, когда петь приходилось Олега

Газманова, я испытывала пугающее, сковывающее смущение. С которым выдохнула из своей

груди:

-  Господа офицеры, по натянутым нервам

Я аккордами веры эту песню пою.

Тем, кто, бросив карьеру, живота не жалея,

Свою грудь подставляет за Россию свою.

— Шикарно, — прорычал ректор, встав позади меня и запуская пальцы в мои волосы.

От этого нехитрого движения я едва не сошла с ума! И против воли застонав, на чистом

автомате с надрывом пропела:

-  Офицеры, офицеры, ваше сердце под прицелом

За Россию и свободу до конца!

Офицеры, россияне, пусть свобода воссияет,

Заставляя в унисон звучать сердца!

Неужели… неужели я в самом деле делаю это? Пою песни Газманова в покоях своего

ректора? Держу в своем рту микрофон, да еще и так тяну при этом что-то кроме народных

песен, которые распевала на крыльце отчего дома в родной деревне… Это конец, для меня

все   кончено!   Я   испорчена,   как   же   я   испорчена!   Даже   выйдя   замуж   в   родной   деревне,   я

никогда не стала бы петь таких не-девичьих песен! Ох, как же я пала так низко? Докатилась

до столь ужасающего дна? Узнай об этом моя матушка, и ее бы хватил инфаркт! Ведь разве…

разве девушка должна петь песни Газманова? Разве это вообще нормально?

-   Вновь уходят ребята, растворяясь в закатах,

Позвала их Россия, как бывало не раз.

И опять вы уходите, может, прямо на небо.

И откуда- то сверху прощаете нас.

Песня лилась из меня легко и естественно. Единственное, что усложнилось, это мои

собственные   чувства.   Потому   что   нормальная   порядочная   девушка   просто   не   должна

получать удовольствие от ТАКОГО!..

Внезапно музыка стихла, и я лишь постфактум поняла, что уже прокричала последние

аккорды. Поперхнувшись, я закашлялась и выпустила микрофон ректора из рук.

— Ты в порядке? — с неожиданной заботой спросил он, коснувшись моей щеки.

— Кажется… — пробормотала я в ответ.

Ох какой стыд!

—  Хорошая   девочка,   —   тем   временем   проговорил   мужчина,   подхватывая   меня   и

укладывая на диван.

Неужели он передумал? Неужели сейчас просто возьмет меня, возбудившись от моего

исполнения   Газманова?   Но   что   хуже   всего,   мое   тело   сейчас   пылало   так,   что   я   бы   даже

наверное не стала бы сопротивляться, вздумай он в самом деле лишить меня невинности

прямо здесь!..

- А теперь моя очередь, - довольно ухмыльнулся ректор, беря микрофон, и запуская

следующую песню.

Заиграла динамичная, бодрая музыка, явно не предназначенная для девичьих ушек. Под

которую мужчина с азартом запел:

18

-   Я уеду в город с видом на прибой 

Где пески поют фальцетом под ногой 

И в зеленую волну прямо с берега нырну 

И уйду от всех подальше в глубину!

Тяжело дыша, я лишь всхлипывала, хватаясь пальцами за обивку дивана, и выгибалась