Резко вскочив на ноги, я с вызовом посмотрела на него! Сейчас мне нужно быть
максимально твердой и четко обозначить свою позицию!
— Ректор, не прикасайтесь ко мне! — заявила я.
— Надо же, первокурсница решила набить себе цену, показывая зубки? — ухмыльнулся
мужчина.
— Ошибаетесь! Никто здесь не набивает себе цену и не играет в игры. Я не собираюсь
присоединяться к вашему милому клубу, так что развяжите эту свою ленточку и заберите ее
себе!..
— Эвелина, я развязываю ленточки на шее своих девочек только тогда, когда они лежат
со мной в одной постели, — с издевкой хмыкнул он, подступив ко мне на шаг. — И закончив,
завязываю обратно.
— Повторяю: я не буду «вашей девочкой»!..
— Тебя ведь никто не спрашивает, — пожал плечами ректор. — Не забывай, здесь я
делаю что хочу. И получаю то, что хочу. Всегда. Вроде как странно, тебе ведь уже по графику
должны были бы объяснить, что белой ленточке следует радоваться…
— Иди к черту, наглый козел! — не сдержавшись, закричала я, отступив на полшага. —
Я не буду с тобой спать, понял?! И не собираюсь терпеть, когда всякие напыщенные индюки
делают мне такие непристойные предложения!..
— Это не предложение, Эвелина, — перебил ректор, не скрывая раздражения. — Всего
лишь данность. Я захотел тебя, такова моя воля. Значит ты БУДЕШЬ спать со мной, дрянная
девчонка…
Мгновенно взорвавшись от гнева, я не думая схватила со столика чашечку кофе и одним
резким движением выплеснула ее содержимое прямо в лицо лорду ректору!
— Зря ты это, ой зря, — протянул мужчина, вытирая лицо салфеткой с ближайшего
столика.
— Да ладно?! — заявила я, осмелев от своей безумной дерзости. — Ну и что ты мне
сделаешь? Что? Исключишь? Думаю это пришлось бы объяснять государству, маги ведь
очень важны, и сомневаюсь, что адепта можно выставить отсюда просто так! Значит, этого
сделать ты не можешь. В таком случае что ты можешь мне сделать?..
Вместо ответа ректор резко схватил меня за руку и, не обращая внимания на взгляды
шокированных адептов, поволок к ближайшей двери. Которая, как оказалось, вела на кухню.
— Вон, — прорычал мужчина поварам. Те, не смея спорить, молча ретировались,
закрыв за собой дверь.
Мы остались одни. И в этот момент вся моя смелость улетучилась. Стало просто
страшно!
— Послушайте… — заикаясь, протянула я, как вдруг меня прервала рука ректора, резко
зажавшая мне рот!
— Что я с тобой сделаю? — безумно ухмыльнулся он, магическим импульсом
сбрасывая с кухонного стола продукты и утварь, чтобы легко усадить на него меня. — Что я с
тобой сделаю, Эвелина? Неужели ты правда не догадываешься, что мужчина может сделать с
женщиной? Особенно с той, которая не знает, когда лучше прикусить язычок? — прошипел
12
он, толчком в грудь заставляя лечь спиной на холодную столешницу! — Подсказываю: очень
и очень многое!
Я вскрикнула. Распахнув мантию, ректор задрал мою юбку и раздвинул ноги.
— Нет!.. — тихо пискнула я, а в следующий миг мне в рот засунули кляп из какой-то
первой попавшейся кухонной тряпки!
— Заткнись хоть сейчас и молча получи наказание за свою дерзость. Для своего же
блага, — выпалил он.
Ох нет, только не это! Как же… как же я во все это вляпалась? Почему все это со мной
происходит? Не хочу ТАКОГО первого раза! Пусть даже от этого мужчины все мое тело
горит, я не хочу лишиться девственности вот так, чтоб меня изнасиловали на кухне
кафетерия!
Зажмурившись, я тяжело вбирала легкими воздух, ощущая на коже своих бедер
дыхание ректора. Сухие, нежные подушечки его длинных пальцев. И губы, которые
чувственно касались моих ножек, с каждым поцелуем поднимаясь все выше и выше.
Неужели… неужели он сейчас… Ох!
Ощутив язык ректора на своих бедрах, я вздрогнула и выгнулась дугой. Как стыдно!
Как же стыдно! Я и подумать не могла, что когда-нибудь, даже после свадьбы, мужчина будет
целовать меня так! Но сейчас это происходило. И делал это со мной отнюдь не мой муж —
просто лорд ректор магической академии, с которым я впервые встретилась только
вчерашним вечером. Еще и суток не прошло с тех пор, как он подхватил меня на лестнице.
Но вот уже делает такое. А что, если через минуту он начнет трогать меня ТАМ, где я сама
стеснялась касаться себя, делала это только изредка, тихо, под одеялом, чтоб никто не
слышал, и потом несколько дней мучилась от стыда перед самой собой!?
А самым ужасным было то, что мне нравились все эти непристойности! Нравилось
чувствовать язык ректора, скользящий по моим ножкам. Нравилось ощущать его бородку,
которая легонько покалывала меня. И губы, нежно целующие меня. Со всей силы впиваясь
зубами в импровизированный кляп, я испускала грудные стоны, которые казались такими
громкими… Сомнений нет: там, под дверью, собрались адепты, повара, преподаватели. И
они слушали, как я стону от ласк ректора! Слушали и качали головами, одновременно с
интересом прикусывая собственные губы.