Тайная Ледяная Академия. Клуб любовниц ректора

Дрожа, я выключила воду, вытерлась, и выйдя из душевой в спальню ректора, увидела ту одежду, что он для меня приготовил. Хотя… А можно ли вообще было назвать ЭТО одежной? Просто клочки черного латекса, в которых я смутно узнала высокие сапоги-чулки на шпильке и платформе, пугающе коротенькую юбочку, тонкую полоску топа, который едва прикрывал грудь, пошлые подтяжки, пояс для чулков, которым я закрепила ботфорты, и набор кожаных ремешков, которые я, следуя инструкции на упаковке, застегнула на руках и шее.

Ох, упаси боже меня так кто-нибудь из родной деревни увидит! Сразу же на костре сожгут, забрасывая камнями! А матушка сама же заплюет, и сказав, что я ей не дочь, костер подожжет! На пару с бакалейщиком Ванькой, который сразу после поджигания костра побежит венчаться с Авдотьей, становясь приемником водочной лавки ее отца.

Нет, не пережить мне такого! Уж лучше сразу в омут головой вниз, с камнем на шее и венами вскрытыми!

Напряженно дыша, я вышла из спальни в гостиную… и обомлела.

Вместо привычного освещения горела лишь одна красная лампа. А посреди комнаты, рядом с ректором, стоял стенд, на котором были распечатаны фотографии звезд эстрады с «Голубого огонька»!

Быть не может, зачем ректору ЭТО?

— Давай, проходи сюда, Эвелина, — коварно проговорил мужчина, поманив меня пальцем. И я, цокая высокими каблучками под удары часов, бьющих полночь, подошла к нему. Ох, никогда бы не подумала, что ВОТ ТАК однажды встречу Новый год… — Ты невероятна, — горячо прошептал ректор, целуя мою руку… и на миг я вздрогнула: он снова совсем не обратил внимание на кольцо! Ни заинтересовался очевидной магической энергетикой предмета, ни просто возмутился из-за того, что на моем пальце какое-то непонятное серебряное кольцо, которого раньше не было, и которое подарил мне не он.

Но почему же сейчас он не отреагировал? Насколько я знала этого мужчину, он бы не оставил подобное без внимания. Так не значит ли это, что ректор просто… в самом деле не видит кольца?

Мои размышления прервали руки Константина Квинси, которые ухватились за мои запястья, ставя меня напротив стенда.

— Пора начинать твое наказание, Эвелина, — прошептал он, касаясь моей щеки тыльной стороной ладони. А уже секунду спустя я увидела в его руке один из двух микрофонов!

— Вы… что вы заставите меня петь сегодня? — сбиваясь от дрожи, прошептала я. — Неужели Бориса Моисеева?

— Не совсем, — ухмыльнулся ректор, легонько шлепая ладонью по моему бедру… и странно, но эта боль была совсем не сильной. Даже… возбуждающей! — Я прекрасно понимаю, что не все женщины любят жесть. Да и мне самому не особо нравится истязать нежных девочек, перегибая палку. Потому не переживай, Эвелина, — проговорил ректор, проводя микрофоном по моему животику. — Я не буду делать ничего выходящего за рамки того, что было бы приятно практически любой женщине.

Следующий легкий удар ладонью пришелся по ягодицам и я не сдержала стон!

Ощущения были острыми и резкими, пугающими, и в то же время такими притягательными…

Довольно улыбаясь, ректор прижался ко мне и лизнул за ушком.

— Адептка Заветова, вы сегодня получите настоящее наказание! — заверил мужчина. А миг спустя, запуская клип караоке, сообщил: — «Руки вверх», «Восемнадцать мне уже»!

Задрожав, я хотела было закричать, что не буду, ни за что не буду… Но музыка уже заиграла, и подчиняясь ей, я принялась изливать в микрофон, краснея от стыда:

— Ты сегодня взрослее стала И учёбу ты прогуляла, Собрала всех своих подружек.

Ну, а как же я?

Ведь День рожденья у тебя.

Знаю, ты меня не забудешь, Я приду — меня зацелуешь.

Но поцелуев твоих мне мало, Я хочу, чтоб ты сказала: "Забирай меня скорей, Увози за сто морей И целуй меня везде — 18 мне уже.

Забирай меня скорей, Увози за сто морей И целуй меня везде — я ведь взрослая уже!

— Ты так захвачена песней… мне нравится, — ухмыльнулся лорд Квинси, ухватившись пальцами за мои скулы, прежде чем поглотить губы быстрым, но страстным поцелуем. — Сейчас угадаю, теперь ты будешь чаще нарушать правила, чтобы я наказывал тебя?

— Нет! — сорвалось с моих губ вместе со стоном, когда микрофон ректора скользнул вверх по моему бедру.

— В самом деле? — хохотнул мужчина, прикусывая кожу на моей шее.

— Я не хочу, чтобы вы делали такое со мной!

— А по тебе и не скажешь, будто ты не хочешь чего-то из того, что происходит в этой комнате, — горячо прошептал ректор, выпуская микрофон на пол, чтобы коснуться моей груди уже своими пальцами! Настойчиво, требовательно… и как же приятно! Как приятно!

— Но я в самом деле… не хочу! — всхлипывая от удовольствия, прошептала я.