Тайная любовь княгини

— Будьте здраве! — обратился Василий Иванович к двум женщинам, вышедшим навстречу. Великий князь попытался сообразить, какая из них будет хозяюшкой, и, приглядевшись, отметил, что обе они недурны и, видно, воевода понимал толк не только в пищалях.

— Здравствуй, батюшка-государь! — Женщины не поленились ударить тридцать поклонов кряду.

Следом за бабами на крыльцо ступил Михаил Глинский.

— Государь, что же ты скороходов-то не послал, мы бы тебя сумели встретить.

— Распрямись, боярин, не за угощением я к тебе пришел. Слышал я о том, что ты охотник славный, а я и сам до этой затеи весьма охоч.

— Слушаю тебя, Василий Иванович.

— Я бы хотел тебя охотничим поставить. Ну как, уважишь государя?

— Батюшка Василий Иванович, за честь великую сочту!

— Вот и сговорились, а то, я слышал, ты шерстью порос, подобно лешему. Дружбу с нечистыми завел. Али неправду в народе говорят?

— Кроме домовых, в горнице никого не держу, государь.

— Ежели так, отведаю я твоего угощения. — И Василий, распрямив спину, стал подниматься на крыльцо. — А это что еще за девица? Почему я раньше ее не видывал? — пробурчал великий князь, заметив Елену, которая, набравшись смелости, глядела на государя во все глаза.

— Неужно позабыл, Василий Иванович? Племянница моя, княжна Елена. Два года назад я ко двору ее представлял, хотел, чтобы великой княгине служила. Да ты сказал, что для сенных девок она знатна, а для боярышень еще не созрела.

Василий припомнил этот разговор. В тот день ко двору были представлены три девицы: две из рода Кошкиных-Кобылиных, третья — Глинская. Елена показалась государю тощей и неуклюжей, напоминающей колодезного журавля. Таких боярышень государыня Соломония не приваживала и при случае выставляла со двора. Зато Кобылины и впрямь напоминали молодых холеных лошадок, впервые выведенных на смотр.

И кто бы мог предположить, что сия куколка способна переродиться в столь яркую бабочку!

Василий Иванович не мог оторвать от девицы глаз.

— Хороша твоя племянница, — признался государь. — Так и зрел бы ее целый день. Расцвела!

— Красавицей девка уродилась. — Губы Михаила довольно расползлись в улыбке. — Мы, Глинские, все широкой кости. А она хрупка, но притом телесами сдобными не обижена. Все в ней ладно, — оглядел он племянницу с головы до ног. — А ну, девица, поднеси Василию Ивановичу кваску, пускай сполна отведает.

В цветастом длинном рушнике Елена подала государю высокий кубок с пенящейся медовухой.

Пригубил хмельной напиток государь и поставил кубок на поднос.

— С твоих рук медовуха крепче становится, — похвалил боярышню Василий Иванович.

Пробыл государь у Глинского недолго. Поведал о том, что на последней охоте побил около трехсот зайцев, что самыми удачливыми оказались собаки Овчины-Оболенского, и, поинтересовавшись, держит ли князь обиду за прежние лишения, покинул двор.

Прошел месяц, о государевом визите перестали говорить даже соседи, и сам Глинский старался поживать незаметно, прозябал вдали от московских дел. С великим князем Михаил потом виделся дважды, и оба раза тот ничем не напоминал о своем приезде и даже кивком головы не выделял среди прочих бояр. Тем неожиданнее был приезд государевых вестовых.

Молодцы заколотили в ворота древками кнутовищ и строго объявили:

— Открывай, князь, прибыли гонцы от великого государя Василия Ивановича.

— Господи, принесла их нелегкая, — забеспокоился Михаил Глинский, вспомнив про недавнюю опалу. — Еще следы от цепей на руках не прошли, а государь никак опять тяжкой милостью наградить пожелал. Эй, холопы, попридержите псов, встречайте государевых посыльных.

Гонцы въехали на самую середину двора и торжественно провозгласили:

— Честь тебе великая настала, Михаил Львович, государь наш Василий Иванович ожениться на твоей племяннице надумал. Жди следующего воскресенья сватов. Шибко приглянулась ему твоя племянница.

— Чего не ожидал, так это сватовства! — возликовал князь. — А я уже думал, что государь наш милостивый на новое сидение в темнице меня приговорил. Эх, жаль, Васька, братец мой, не дотянул до свадьбы Елены. Вот что, молодцы, — сурово проговорил Михаил, — пока не отведаете моего хлеба с солью, со двора не отпущу. Али, может быть, с тестем государевым препираться надумали? Эй, рынды,[14] тащите великих гостей с коней да волоките в дом.

НАКАНУНЕ ТОРЖЕСТВА

Василий Иванович решил обвенчаться в месяц серпень,[15] когда особенно привлекательны зори, способные густым, в половину неба, багрянцем растопить свежесть холодного утра.

А еще хорошо, когда на Ильин день сверкнет молния, а гром будет такой силы, что шуганет не только зайца, спрятавшегося под мохнатый куст, но заставит поежиться даже великана-лешего.

В Ильин день земля напьется водицы, а лужи в лесах превратятся в непролазные болота, вода зальет дороги и пополнит усохшие в знойную пору реки и озера.

После Ильина дня даже медведь выбирает дорогу, а не идет напролом. Старается ступать осторожно, чтобы не промочить лап, боязливо обходит болота.