Тайная любовь моего мужа

Леша сидел на ковре на коленях, сомкнув веки и уронив голову на грудь, и, судя по всему, дремал прямо в таком положении. В это же самое время Артур оттачивал на нем один из своих ударов, в ответ на что муж даже не нашел сил открыть глаза, а стоявшая позади Оля творила с волосами отца что-то невероятное – голова Леши буквально пестрела разными заколками, резинками и прочими украшениями, которые нацепляла на него дочь.

И только Кир, сидевший на кресле в углу, снова был от остальных в стороне, но именно его внимательный взгляд первым уловил мое появление.

– Мама! Мама вернулась!

Оля закричала первой, голос Артура ей вторил. Дети бросились ко мне мгновенно, и только теперь муж открыл глаза, словно выйдя из своего состояния полного бессилия.

При виде меня его взгляд загорелся. Сколько разных оттенков эмоций было в этих глазах!

В первую очередь – жадный интерес. Он осматривал меня, словно тщательно изучал каждую, даже самую мелкую, перемену во внешности. Этот взгляд опалял и обжигал, будто вознамерился тем самым растопить кусок льда в моей груди.

Но щит из холода и пустоты держался. Надежно заслонял от его молчаливого, но такого мощного воздействия.

Но вот Леша встал, вытянулся во весь рост. В глазах зажглось что-то опасное, предупреждающее. В каждом движении чувствовалась сила, почти что угроза…

Но я спокойно стояла и смотрела на него в ответ. Чего мне было бояться? Что еще он мог мне сделать после того, как уже убил внутри меня все живое?..

Отведя взгляд, я выразительно, нарочито-громко принюхалась. Из кухни тянуло чем-то паленым, горелым, тошнотворным…

– Надеюсь, вы сожгли не Чаки, – заметила насмешливо.

Заслышав свое имя, пес неожиданно выскочил из спальни, где, видимо, все это время прятался, справедливо опасаясь, что на его долю тоже перепадет безжалостной детской любви…

Он с восторгом прыгал вокруг меня, прося ласки и внимания, и я наклонилась, чтобы потрепать его по длинным ушам…

– Все, отстаньте все от мамы, – раздался рядом решительный голос. – Артур, Оля, поиграйте пока сами.

Стальные пальцы сомкнулись на моем запястье.

– Прекрасная новая шубка… любимая, – проговорил он настолько любезно, что похвала превратилась в сарказм. – Я помогу тебе ее снять.

Он спешно стащил с меня шубу, буквально швырнул ее на диванчик в прихожей…

Я только плечами пожала. Повредится эта – куплю новую. Пусть швыряется своими деньгами сколько угодно.

– Мы тебя так ждали, – добавил с улыбкой, больше похожей на оскал.

– Ждали? – переспросила с усмешкой. – Тогда, полагаю, ужин уже готов?

– А ты иди, посмотри.

Мы прошагали вместе на кухню, где царил вполне ожидаемый погром.

Сковорода с остатками чего-то горелого валялась в раковине. На плите стояла кастрюля с чем-то, примерно похожим на пюре…

Позади предупреждающе захлопнулась дверь. Я сжала зубы – момент, которого я ожидала, настал.

– Где ты была?

Вопрос прозвучал требовательно и нетерпеливо. Так, словно занимал его мысли все эти три дня.

Я повернулась к нему, выразительно приподняв одну бровь.

– Кажется, ты не понял наших новых правил, Львеночек. Нет у тебя больше права спрашивать меня о том, где я была и с кем. Ты потерял его где-то там, между ног своей непанельной девки.

– Я – твой муж, – напомнил он угрожающим тоном.

– Этот статус никак не помешал тебе свернуть в силиконовые дали.

Я ожидала, что он взбесится еще больше, но Леша только протяжно выдохнул и лицо его приняло расслабленное выражение, но вместе с тем – в глазах стояла твердая решимость.

– Мы так ни к чему не придем, Кир, – проговорил он. – Ради бога, давай спокойно все обсудим…

– Не представляю, что нам с тобой еще обсуждать, – передернула я плечами. – Я уже все тебе сказала в прошлый раз.

– А вот я – не сказал. А ты могла бы хотя бы спросить о том, почему я вообще это сделал!

– Говорить о том, что тебя не устраивало настолько, что ты решил пойти махать своей кисточкой направо и налево, надо было раньше, Львеночек. А зачем мне теперь знать, почему ты мне изменил, если ты уже это сделал? Уже меня предал?

Маска спокойствия спала с его лица. Привлекательные черты исказили гнев и злоба…

А еще – боль, старательно запрятанная между двумя этими чувствами.

– Да затем, что в этом есть и твоя вина! – практически заорал он мне в лицо. – Как ты не понимаешь – я и не думал даже о чем-то подобном…

– Но сделал. А виновата в этом, конечно же, я.

– Ну а чего еще ты ждала? Думаешь, я не устал? Не устал приходить домой, где вечно стоят шум и гам? Не устал от того, что ты лежишь в постели, как бревно?! Да меня достала такая жизнь, чтоб ты знала, Кира! Меня все это до смерти достало!

На эти слова – жестокие в своей честности – пустота внутри меня отозвалась уколом боли. Теперь он обидел уже не только меня. Он обидел моих детей.

Сжав зубы, я подняла уже было руку, чтобы указать ему на выход и отправить по самому верному адресу, но дверь кухни вдруг распахнулась и на пороге появился бледный, разъяренный Кирилл…

Его кулаки были крепко сжаты, глаза пылали ненавистью…