Тайная мать

Посередине стола стоит сливочник с зимними нарциссами. Мне вдруг приходит в голову, что Скотт сроду не готовил для меня никакую еду, тем более итальянскую, да и цветы в вазу никогда не ставил. Лучшее, на что он был способен, – это заказать готовую пиццу да прихватить букетик полуживых гвоздик на станции техобслуживания по соседству. С другой стороны, я к нему несправедлива – у Скотта ведь нет своего садового центра, да и родителей-итальянцев тоже, если уж на то пошло. Так что, думая о нем всякие гадости сейчас, я просто пытаюсь поквитаться с ним за то, что он меня бросил.

– Может, тебе чем-нибудь помочь? – спрашиваю.

– Нет, у меня всё под контролем. Я никому не позволяю вмешиваться в мое превосходно оркестрованное меню.

Бен, прищурившись, улыбается, и мы болтаем о разных повседневных разностях – о работе, погоде и прочих таких вещах, – пока он не приносит на стол две большие керамические миски, полные присыпанных пармезаном и базиликом равиоли, над которыми встает ароматный парок. Одну миску ставит передо мной, а с другой садится так, что мы с ним оказываемся под прямым углом друг к другу. Странно, но так ощущение интимности даже больше, чем когда мы сидели прямо напротив друг друга, ведь теперь его рука лежит всего на расстоянии ширины ладони от моей.

– Так есть хочется, – говорю я.

– Вот и хорошо. Ой, погоди-ка, я же салат забыл! – Босс идет к холодильнику и приносит на стол большую миску зеленых и красных листьев.

– Из сада? – спрашиваю я.

– Откуда же еще? Соус себе клади.

– Ой, какая прелесть, как будто ешь солнечный свет, – говорю я с полным ртом сливочной пасты и томатного соуса.

– Рад, что тебе нравится.

Несколько мгновений мы едим молча. Мне немного неловко, но не ужас до чего. Я стараюсь выбросить из головы все посторонние мысли, но это у меня плохо получается, они так и лезут обратно.

– Так, значит, субботние вечера ты предпочитаешь проводить дома? – спрашиваю я.

– Ага. Мне ведь уже не двадцать лет.

– Но и не девяносто.

– Ну я же все-таки выхожу, – говорит он, словно оправдываясь.

Я делаю большие глаза, и мы оба смеемся.

– Ну ладно, ладно, иногда я выхожу, – вносит поправку Бен. – Время от времени. Короче, раз в сто лет встречаюсь с парнями в пабе неподалеку. Знаешь, у нас там очень весело. Но вообще-то я скорее трудоголик. В последние годы так прикипел к «Центру Моретти», что надолго он у меня из головы нейдет.

Я киваю.

– Вполне могу понять, почему тебе оттуда никуда не хочется. Там так здорово!

– Рад, что ты так думаешь.

Надеюсь, он не заведет сейчас разговор о моем повышении. Я еще не готова дать ему ответ.

– А еще я очень рад, что ты у меня работаешь, – говорит босс, глядя мне прямо в глаза.

Пытаюсь отвечать ему тем же, но не могу долго выдержать его взгляд и опускаю глаза. На меня снова накатывает волнение. Бабочки внутри снова машут крылышками. Я делаю глоток вина и накалываю на вилку подушечку равиоли.

– Почему ты не женат? – спрашиваю, радуясь, что голос мне не изменяет, и тут же страшно смущаюсь из-за того, что задала такой личный вопрос. – Ой, прости, – заикаюсь я. – Пошли меня к черту, если не хочешь отвечать.

– Да нет, что тут такого? – отвечает Бен, пожимая плечами. – Скучная история про мальчика-итальянца и его подружку. Мальчик надеялся, что они будут вместе долго и счастливо. А девочка предпочла его лучшего друга.

– Нет! – говорю я. – Какой ужас. Вот стерва.

Моретти кивает и улыбается.

– Ага.

– Ты не возражаешь, если я спрошу, когда это было?

– Да так, пару лет назад. Мне следовало понять, что между нами что-то не так. Я трижды просил ее выйти за меня замуж, а она трижды отвечала, что хочет еще подождать. – Голос шефа звучит беззаботно, но в его глазах я вижу боль.

Кладу ладонь ему на руку.

– Прости меня, пожалуйста.

– Да ничего, старая история. И вообще, думаешь, я для того пригласил тебя на ужин, чтобы поплакаться тебе в жилетку на свою бывшую любовь?

– А я не против. Лучше ты мне поплачься, чем говорить про мою паршивую жизнь.

Наступает короткая пауза, после которой мы оба фыркаем от смеха.

– Да уж, веселая мы с тобой компания, – говорю я.

– Да, сразу видно, гости у меня бывают редко, – отвечает Бен, закатывая глаза и наполняя наши бокалы вином. – Хозяин из меня никудышный.

И тут я понимаю, что все происходящее доставляет мне массу удовольствия. Мне это в новинку.

– А я думаю, что хозяин ты хоть куда, – возражаю я.

Моретти снова заглядывает мне в глаза, и я вижу, как он делает глубокий вдох.

– Знаешь, Тесс, если ты сама еще не догадалась, то я хочу тебе сказать, что ты мне очень нравишься, – говорит он.

Я перестаю смеяться и пристально всматриваюсь в его лицо, чтобы понять, серьезно он говорит или шутит. И вообще, имеет ли он в виду то же, что и я, или что-то другое.

– Очень нравишься, – еле слышно добавляет Бен. А потом, ни слова больше не говоря, наклоняется ко мне и целует меня прямо в рот. Его губы, такие теплые и нежные до боли, накрывают мои. Я тону в его свежем и теплом запахе.