Тайная Миссия

— Мы со Скинтом уже обсуждали это, — ответил Триффан, — и нам представляется, что сейчас эвакуация преждевременна. Во-первых, мы не знаем наверняка, где находятся грайки, и, следовательно, можем совершить ошибку, направившись в их сторону, тем более что встреча произойдет в местности, которая нам незнакома и которую мы не сможем оборонять столь же успешно, как свою систему. Конечно, вблизи грайков пока нет, иначе наши сторожевые уже заметили бы признаки их появления. Во-вторых, к нам каждый день приходят беженцы и умножают наши ряды. Хотя сейчас их приходит меньше, но, уйдя, мы лишимся тех, кто мог бы присоединиться к нам.

Совет выслушал мнение Триффана и неохотно согласился с ним. Всем хотелось защитить своих недавно родившихся детей от опасности возможного нападения; в то же время кроты понимали, что чем дольше они останутся в Данктоне, тем больше малыши окрепнут и тем большее их число выживет.

Но у Триффана было еще одно соображение, которое он хотел высказать.

— Кроме всего, — добавил он, — нам надо обеспечить существование Данктона после нашего ухода.

— Как это? — изумилась Монди.

Триффан и Скинт кивнули.

— Нас слишком мало, чтобы разбить в бою силы Хенбейн, и война с ней может затянуться — пожалуй, ну, на много кротовьих лет. Однако до сих пор кроты не причиняли покорившим их грайкам особенных хлопот. И не только потому, что их системы жестоко пострадали от чумы. В течение последних десятилетий, а может быть, даже веков, мы жили мирно и войны между системами случались редко. Поэтому грайки ни разу не встретили серьезного сопротивления. Они установили свой порядок и позволили жить в нем кротам, деморализованным чумой и ослаблением веры, а то слабое сопротивление, которое было оказано, они сокрушили угрозами, жестокостью и казнями.

Однако сейчас здесь, в Данктоне, есть кроты, готовые бороться до конца и отдать свою жизнь за то, во что они верят.

Кроты — члены совета кивнули: среди них не было ни одного, кто не согласился бы умереть за Камень. И к этому еще было добавлено (хоть Триффан и протестовал против таких слов), что нет ни одного, кто не согласился бы умереть за самого Триффана.

— Грайки, сами о том не подозревая, научили нас, что сопротивляться им можно и изнутри системы, — объяснил Скинт, — используя для этого тайные ходы и тактику внезапных нападений и быстрых отходов. Это непривычный способ борьбы для кротов, но не менее непривычны для нас прокалывание рылец или жестокость Слова. Пока мы малочисленны, нам следует выбирать любые возможные для нас способы действия. Наступит день, когда Хенбейн и Уид пожалеют, что отправляли таких, как мы, в Слопсайд, потому что там мы поняли, что выжить можно и в условиях, казалось бы, совершенно немыслимых для кротов, и даже успешно бороться в этих условиях, деморализовать своих врагов и потом бежать оттуда. Среди нас есть трое — здесь присутствуют Скинт, Смитхиллз и Мэйуид, — кто выжил в Слопсайде, как и ты сам, Триффан, да и Спиндл тоже.

— Да, да,— подтвердил Триффан,— но в чем заключается твой план, Скинт?

— Мне представляется, нам следует построить в Данктоне тайные ходы, куда мы могли бы вернуться после того, как уйдем из системы. Оттуда мы сможем постоянно беспокоить грайков, если они останутся здесь. Некоторые из нас пусть спрячутся там и после того, как остальные уйдут, начнут изводить гвардейцев Хенбейн.

— Вот уж, — проговорил Смитхиллз, — этой работенкой я с удовольствием займусь, да и многие тоже, если не ошибаюсь.

— П-п-пусть ведет нас Камень и сохранит, пока мы не будем готовы для б-б-будущей битвы, — подвел итог Комфри, стараясь, чтобы его слова прозвучали ободряюще, хотя он никогда не был силен в том, что касалось войн.

И все же Камень, должно быть, слушал или по крайней мере направлял кротов Данктона в эти полные опасностей дни. Одного крота, во всяком случае, он направил, и это был Мэйуид, который прибежал к Триффану, полный энтузиазма и возбужденный, как никогда.

Мэйуид, как и многие другие кроты, сильно изменился за время пребывания в Данктоне. Он пополнел, повеселел и с готовностью исполнял любую порученную ему работу, часто принимая почему-то загадочный, таинственный вид. Его очень любила молодежь; хорошо зная многих из них, он чувствовал себя среди них свободно, они же с удовольствием слушали его длинные, сложно закрученные истории.

Однако в тот день, когда он прибежал к Триффану, вид у Мэйуида был исключительно деловой.

— Осмелюсь попросить, мужественный господин мой, пойдем быстро, сейчас, немедленно! Мэйуид покажет тебе кое-что удивительное. Потрясающее!

— Что это, Мэйуид?

— Не расскажу — покажу, господин. Не буду портить эффект своим рассказом, к тому же у ходов есть уши, а Мэйуид думает, что об этом никто не должен узнать, кроме великолепного Триффана, который умеет молчать. Ш-ш-ш, мой господин!

Триффан вздохнул, потому что у него было много дел, а «секреты» Мэйуида всегда отнимали массу времени, поскольку неизменно были связаны с необходимостью отправляться в самые неожиданные места.