Тайная Миссия

Два дня тому назад. Но видели ли грайки кротов Данктона? Похоже, что так. Кротиха, которая ушла умирать, говорила с каким-то кротом, а тот еще с другим. Новости распространялись. Грайки знали. Да, знали достаточно хорошо.

Для Триффана и кротов посильнее теперь появилась задача заставить медленно идущих выдерживать более быстрый и равномерный темп. Комфри хотел вместе с другими стариками спрятаться где-нибудь тут, чтобы не задерживать остальных. Однако никто из молодежи на это не согласился.

Если сведения Хоума были верны, то у кротов Данктона есть пять-шесть дней, пока их догонят. Триффан полагал, что они успеют добраться до гребня и там решат, как лучше расходиться.

Странное дело, но настроение кротов улучшилось. Этому способствовало и то, что глинистый подъем сменился меловой почвой. Ходы, которые они здесь нашли, были старыми и удобными, земля легкой, дышалось хорошо, так что все, кроме Хоума, который любил болото, почувствовали себя увереннее. Самым счастливым был Спиндл — он вырос на такой земле, знал ее особенности, знал цветы, которые на ней росли.

— Смотри! — позвал он как-то Триффана. — Смотри!

Там,; впереди, в траве при первых лучах утреннего солнца, упавших на блестящие крылья просыпающихся грачей и на сверкающие листья буков, виднелись два колокольчика, которые кивали высокому небу нежными бледно-голубыми головками.

— Я не видел их с детства, такие цветы росли между великими Камнями у Семи Холмов.

— Не такой уж ты старый, Спиндл, — заметил Триффан.

— Но и не молодой, — отозвался Спиндл. — Как и ты, и даже Мэйуид. Нам всем надо поторопиться жить, пока еще есть силы.

— Силы-то пока есть...— проговорил Триффан, глубоко вздохнув. — Здесь хорошие места, чувствуешь себя в безопасности, и где-то поблизости Камни... недалеко, совсем недалеко.

Ощущение Камня подтвердил Комфри. Когда Триффан отстал, чтобы пойти вместе с братом, Комфри сказал:

— Т-т-триффан, ты чувствуешь? Ч-ч-чувствуешь?

— Камень?

— Я чувствую, а Монди — нет.

— Он всегда чувствует Камни, этот Комфри, — проворчала Монди. — Утверждает, будто за каждым углом есть Камень, если только крот знает, куда смотреть.

— Есть! — произнес Комфри, и это прозвучало по-детски упрямо.

Комфри шел, пошатываясь, он ужасно постарел за последние недели. Глаза поблекли, он то и дело оглядывался, как потерянный.

— Я хочу умереть возле Камня, — прошептал Комфри, обращаясь скорее к себе самому, чем к другим.

— Не надо умирать, Комфри! — вскричала Монди с дрожью в голосе, бросив на Триффана беспомощный взгляд.

— Я не умру, пока не увижу, что мои кроты в безопасности, — сказал Комфри и в доказательство своих слов обогнал обоих.

Триффан, глядя на брата, заметил, что мех его стал седым и редким, походка неустойчивой, бока запали. Зато его постоянно окружала молодежь, сильные кроты, чей мех был густым, а дух бодрым. Они инстинктивно тянулись к Комфри, разговаривали с ним, поддерживали его и помогали ему передвигаться.

— Вам с Комфри надо было иметь детей, Монди, — проговорил Триффан.

— Их много, много, Триффан... ты можешь увидеть наших детей и там, и тут. — Монди протянула лапу и дотронулась до юнца, оказавшегося поблизости. — Важнее воспитать детей, чем родить, гораздо важнее. Комфри был самым лучшим отцом, какого только могла пожелать система, когда вы с Босвеллом ушли после чумы. Никто не забудет, как он учил слушать Камень.

— И тебя никто не забудет, Монди.

— Ну, может, и нет. Может, и нет, — вздохнула она. Потом внезапно покачнулась и почти упала. Триффан остановился и придержал внезапно ослабевшую кротиху.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил он.

— Не говори ему, — прошептала Монди, — не надо пугаться из-за меня...

Триффану показалось, что мир, который он любит, зашатался, когда покачнулась Монди, и планы, которые он строил, рушатся. Он остановил группу и настоял, чтобы все отдохнули.

Этот день, когда устроили передышку, был жарким, и юнцы собрались вокруг старого Комфри, а он рассказывал им сказку — легенду, как он ее назвал, — о кротихе, жившей очень-очень давно. Ее звали Ребекка, и он, Комфри, любил ее больше всех в жизни, за исключением еще одной.

— А кто она? — спросила Лоррен.

— Он не скажет, глупышка, — заявила Старлинг, — но догадаться легко!

Что она и сделала, причем очень точно, показав глазами на противоположный уголок норы, где дремала старая кротиха; Монди дышала немного затрудненно, но сохраняла покойное, умиротворенное выражение.

— Монди! — прошептала Лоррен. — Он имел в виду Монди?

— Да, — кивнула Старлинг. — Думаю, что так.

Триффан смотрел, как Комфри, закончив свой рассказ и отправив молодежь спать в дальние уголки временного убежища, подошел к Монди, погладил по спине и принес ей червяка, хотя, похоже, она была не в силах есть. Потом Комфри устроился рядом с ней, и оба старика, положив рыльца на вытянутые лапы, заснули, как и находившаяся поблизости молодежь.