Тайная миссия Третьего Рейха

Чтобы попасть в один из домов «Лебенсборн», будущие матери подвергались строгой проверке – наподобие той, что проходили кандидаты в члены СС. К примеру, необходимо было составить родословную, прослеживаемую до 1 января 1800 года. К ней следовало добавить «наследственный лист» с перечислением наследственных болезней, «лист врачебного осмотра» и анкету, в которой описывались подробности зачатия ребенка, личность отца и тому подобное. В завершение женщина давала подписку, которая фактически являлась государственной присягой. «Расовая» оценка матери имела три балла: один балл – соответствие расовым нормам приема в СС; два балла – соответствие среднеевропейским расовым показателям; три балла – женщина ранее не имела отказа в приеме в «Лебенсборн» как расово неполноценная или не представляющая биологической ценности.

Случалось, что дети попадали в «Лебенсборн» из полных семей. Как правило, в этих случаях супруга обманывала своего благоверного, по каким-то причинам не желая, чтобы тот узнал о ее беременности. Однако Грегор Эбнер без охоты принимал таких детей, поскольку в подобной ситуации матери руководствовались не расовыми, а чисто личным соображениями. К тому же было затруднительно установить личность истинного отца ребенка, ведь многие отказывались назвать имя любовника. Нередко в «Лебенсборн» попадали жены эсэсовцев – они использовали филиалы организации как комфортабельные родильные дома, проводя там лишь несколько дней. Подобная практика стала популярной в годы войны, когда о новорожденных стало сложно заботиться.

Рис. 135. Операционная в родильном доме «Лебенсборн»

Сколько женщин написали заявления в немецких домах «Лебенсборн», сегодня можно судить лишь приблизительно, но свыше 6 тысяч. Из них только 35 % состояли в браке, остальные были матерями-одиночками. На фоне статистики, которой оперировал Гиммлер, 4 тысячи девушек, решившихся родить своего ребенка в «Лебенсборн», были ничтожным количеством. Посему рейхсфюрер собирался расширить деятельность организации. Он планировал, что когда-нибудь каждая расово полноценная женщина, которая к возрасту тридцати лет не позаботится завести собственного ребенка, будет направлена в «Лебенсборн». В качестве отца будущего потомства она сможет выбрать себе одного из трех предложенных эсэсовцев, после чего состоится искусственное оплодотворение. Фактически Гиммлер собирался лишить немецких женщин права на выбор, когда и от кого заводить детей, низведя их до статуса куриц-несушек.

В первые годы Второй мировой войны «Лебенсборн» удалось укрепить свои позиции. Среди оккупированных Германией стран оказались Норвегия, Дания и Нидерланды, которые, если прибегать к нацистской терминологии, считались «расово-ценными» странами. Здесь селекционное ведомство Гиммлера решило позаботиться о внебрачных детях немецких солдат. К примеру, в Норвегии и Дании почти каждый десятый солдат вермахта имел возлюбленную из числа местного населения – после войны только в Норвегии от подобной связи официально родилось около 9 тысяч детей, что было подтверждено документами.

Другим видом деятельности «Лебенсборн» на оккупированных территориях стали поиск и изъятие детей арийского типа. Младенцев везли через весь рейх в соответствующие центры, где «онемечивали», а затем передавали приемным родителям из числа членов НСДАП. От детей с врожденными дефектами, которые периодически выявлялись по прибытии, администрация «Лебенсборн» избавлялась самым жестоким способом: их отправляли в клиники для безнадежно больных, где младенцев умерщвляли ядом или морили голодом.

По предварительным подсчетам Гиммлера, сотрудники «Лебенсборн» могли переправлять в Германию ежегодно около тысячи младенцев, что, по его мнению, должно было привести к расовому «ослаблению» враждебных стран, прежде всего Франции. В ноябре 1943 года в своей речи перед руководством эсэсовского штандарта «Германия» рейхсфюрер прямо заявил о своих планах: «Если на немецкой стороне не окажется вся хорошая, вся германская кровь мира, это однажды сможет привести к нашей гибели. Поэтому каждый германец, обладающий хорошей кровью, переселившийся к нам и ставший немецко-ориентированным германцем, будет борцом за наше дело. Я действительно хочу там, где мне позволяют возможности, собирать немецкую кровь всего мира, красть ее у других народов».