Тайная полиция в России. От Ивана Грозного до Николая Второго

Весной того года погром не состоялся, однако стычки продолжались все лето. Поскольку местные власти предпочитали не сообщать об этих стычках, Департамент полиции обратил внимание генерал-губернатора Глаголева на то, что члены «Союза русского народа» «ведут себя крайне вызывающе по отношению к еврейскому населению города, почти ежедневно устраивая избиения евреев и тех лиц, которых они считают революционерами». В перлюстрированном письме из Одессы описывались подобные столкновения: «Я, собрав своих дружинников (к нам присоединился Витязь, тоже с 10 дружинниками), направился по Большой Арнаутской. Здесь, придерживаясь темной стороны улицы, мы без шума избивали попадавшихся жидов и жидовок; вскоре жиды подняли вой, послышались свистки и крики, лавки и буфеты с зельтерской водой стали затворяться. Мы прибавили шагу и благополучно ушли, но, войдя на Преображенскую, мы развернулись вовсю и стали без милосердия избивать жидов и таскать за волосы жидовок». Атаманы черносотенных дружин брали себе «патриотические» псевдонимы — Ермак, Минин, Платов и т. д. Автор письма неизвестен, упоминавшийся же в тексте Витязь — это Александр Мошкин.

В августе 1907 г. градоначальник Григорьев решил напрямую обратиться к Николаю II и раскрыть ему глаза на бесчинства, которые дружинники творят якобы от царского имени. Градоначальник был принят царем, однако сразу после этого подал в отставку. Русская пресса хранила молчание, но иностранные газеты, не связанные цензурными ограничениями, писали, что на мундире царя Григорьев увидел значок «Союза русского народа» и что это так на него подействовало, что он забыл заготовленную речь и, запинаясь, пробормотал несколько верноподданнических фраз.

Новым градоначальником Одессы был назначен генерал-лейтенант В.Д. Новицкий, бывший начальник Киевского жандармского управления. Столыпин вменил ему в обязанность взять под контроль деятельность дружинников и немедленно «прекратить это безобразие». Новицкий не справился с ситуацией и через несколько месяцев был заменен И.Н. Толмачевым, который отличался крайне правыми взглядами. Один из черносотенцев делился впечатлениями от первой встречи градоначальника с представителями «Союза русского народа»: «Первый прием прекрасный. “Прежде всего — мой низкий поклон вам, господа, за вашу деятельность! Второе — я всей душой черносотенец, и если я официально не могу быть членом Союза, то в семье моей все, кто только может, — члены Союза”».

Толмачеву после долгих переговоров удалось расформировать дружины «Союза», однако крайне правые упорно не желали разоружаться. Часть револьверов и винтовок перешла к дружине вновь созданного отдела «Русского народного союза имени Михаила Архангела», председателем которого был избран Б.А. Пеликан. В сентябре 1908 г. градоначальник пригласил в Одессу Пуришкевича, возглавившего после ухода из «Союза русского народа» новый — «Союз Михаила Архангела», и обговорил с ним сложившуюся ситуацию. «Вместе с В.М. Пуришкевичем, — сообщал Толмачев Департаменту полиции, — мною выработан план реорганизации одесского отдела, причем предположено устранить от его руководства г-на Пеликана… и роспуск боевой дружины». В 1909 г. боевые дружины в Одессе были окончательно ликвидированы, хотя в распоряжении Коновницына оставались вооруженные телохранители.

III

Одной из главнейших задач Департамента полиции являлась борьба против индивидуального террора, которым в период до 1905 г. занимались исключительно революционные партии от «Народной воли» до эсеров. «Священная дружина» не реализовала своих планов физического устранения революционеров, но через четверть века ее наследники перешли от замыслов к практическим действиям. Столкнувшись с новым для себя явлением, тайная полиция испытывала замешательство. С одной стороны, в роли террористов выступали ее добровольные помощники, а жертвы принадлежали к миру революционного подполья. С другой стороны, черносотенцы шли на явные преступления и дискредитировали государственную власть. Особенно щекотливой стала ситуация, когда черносотенцы взялись за покушения на либералов. Для крайне правых практически не существовало разницы между нелегальными революционными и легальными оппозиционными партиями. Более того, лидеры «черной сотни» неоднократно выражали мнение, что кадеты с их расплывчатой программой гораздо опаснее социал-демократов и эсеров, не скрывавших своих замыслов по ниспровержению монархического строя.