Тайная семья босса (СИ)

— Короче, извини Тём. Я задолбалась торчать в ванной. Он все равно рано или поздно просек бы, что я у тебя, — раздраженно изъясняется она на вполне себе русском языке, без какого-либо намека на акцент.

У меня челюсть отвисает до пола.

Сразу вспоминаю, как однажды пытался обучить Бобби элементарным русским словам, некоторым фразам, а она настолько тупила и коверкала произношение, что я посчитал это бессмысленным занятием.

Актриса из Бобби вышла бы отменная. Правильно говорила Настя.

— Думал, меня уже ничем не удивить, но нет. Тебе это удалось, — говорю с издевкой, прожигая ее осуждающим взглядом и обращая остатки уважения к ней в пепел. В моих глазах адское пламя, но внутри меня один лишь лед.

Я демонстративно аплодирую этой лживой дряни, а она, не пряча усмешки, поправляет задравшийся край мужской футболки, в которую вырядилась. Затем Бобби проходит в кухню и, подпрыгнув, присаживается на подоконник.

Артем приутих, погас окончательно. Он скрывает свою пристыженную морду в ладонях, а Бобби фиолетово на все происходящее. В выражении ее лица читается вызов, рожденный чувством обиды. Она и не думала отсиживаться в ванной. Ей куда приятней было застать меня врасплох своим эффектным появлением.

— Влад, ты же знаешь меня, я всегда любила удивлять, — кичится она, растягивая свои губы в ухмылке.

— Знаю? — вскинув одну бровь, усмехаюсь в ответ. — Ты в этом так уверена? А мне вот кажется я не знаю тебя от слова совсем.

Бобби закатывает глаза и отмахивается в раздражении.

— Всегда! Всегда я была собой с тобой.

— Ошибаешься! Если бы ты была собой, то показала бы мне свое истинное лицо. Но ты предпочла дешевый маскарад длиною в пять лет.

— Дешевый маскарад? — она обиженно складывает губы трубочкой и, трепеща ресницами, добавляет: — Тебе же нравилось. Тебе нравилась та Бобби, которой я предстала перед тобой в первую нашу встречу в реабилитационке. Это была все та же я, что и семь лет назад.

Я фыркаю, сглатываю горечь, которой она пичкала меня все эти годы.

— Просто ответь, зачем? Больше мне от тебя ничего не нужно, только скажи, что тобой двигало? На что ты рассчитывала?

Бобби спиной ложится на оконную раму, забрасывает ноги на подоконник и обхватывает колени руками, совершенно не стыдясь того, что мы с Темой теперь видим ее нижнее белье.

— Честно? Я просто завралась. Одна маленькая ложь порождала другую, третью, десятую. Это как снежный ком, который с каждым днем только рос в размерах. Я пообещала себе, что сознаюсь во всем до того, как ты начнешь что-то вспоминать, но, как видишь, я не сделала этого. Слишком высока была цена, а я не была готова отказываться от наших отношений, хоть и понимала, что когда ты все вспомнишь, то наше расставание станет неизбежным. Но мне до того все нравилось... Нравился тот мир, который я выдумала себе. Мне было уютно в нем с тобой, несмотря на все сложности, — взмахнув рукой, показывает на глаза, имея в виду линзы, которые она уже сняла.

— Ты не могла вернуться со мной в Россию, потому что боялась, что это может спровоцировать новые воспоминания, так?

Бобби мотает головой.

— Не совсем так. Я не хотела возвращаться туда, откуда бежала, поджав хвост. Не просто же так я выдумала свой мир. Я презираю себя в прошлом. Я бы все отдала, чтобы переписать прошлое или пережить иначе свою жизнь, — морщит нос, будто почуяла дурной запашок. — Мне стыдно смотреть родителям в глаза, несмотря на то что они простили меня. Я сгорю со стыда, если кто-нибудь узнает меня. Я очень сильно завишу от мнения окружающих. Никто же из них не знает, что я уже не та Бобби, которая продавала себя за деньги. Я изменилась. Только Артем знал меня настоящую. Он с самого детства поддерживал меня. Мы жили в одном доме, но между нами никогда ничего не было, если тебя это волнует. Это он познакомил нас, когда я приезжала повидаться с мамой.

Живя в своем выдуманном мирке, Бобби вынудила и меня поверить в его существование. Меня засосало в это болото лжи до такой степени, что самостоятельно я уже не смог выбраться из него. И я бы, наверное, так и продолжал вязнуть в нем, если бы отец не отважился позвонить мне с новостью о надуманной болезни. Мне страшно даже представить, куда бы меня затянуло, если бы не он.

— Меня волнует только одно — какого черта я тут делаю? Мне больше не о чем разговаривать ни с тобой, ни с тобой, — поочередно я смотрю на Бобби, затем на своего дружка, после чего наставляю свой палец на первую. — Ты больная на всю голову! — процедив, я вскакиваю на ноги, желая поскорее свалить из этого места, что служит скоплением лицемерия и двуличия.

— Влад, постой! — Артем подрывается с места, роняя стул, на котором сидел.

Он гонится за мной следом, пока не настигает меня между первым и вторым этажом. В пролете он успевает схватить меня за предплечье.

— Отвали от меня! — прорычав, одергиваю его руку, отталкиваю, отчего он впечатывается спиной в почтовые ящики.

Он протягивает мне телефон, о котором я совсем забыл.