Тайная семья босса

Кому как ни нам с дочкой предстоит пресечь их непримиримую вражду. Пробил наш "звездный" час. Нашего папаню нужно вызволять из пекла, пока он не устроил своему отцу армагеддон на старости лет. 

На разведку вызывается пойти моя храбрая сердцем Алиса. С твердым намерением растопить ледяное сердце деда она спешит на выручку, а мне остается наблюдать за всем из-за угла и внимательно прислушиваться к тому, о чем говорят взрослые. 

С появлением Алисы мужчины прекращают сопротивление. Влад добровольно выбрасывает белый флаг, а дедушка знатно зависает, оказавшись в плену Алисиных глаз. Точь-в-точь таких же, как у ее отца. 

В доме воцаряется заветные тишина и покой. Дедуля на мгновение теряет дар речи. Весь его словарный запас сокращается до охов-вздохов и бессмысленных междометий. Он глубоко растерян, бледный как мел, но думает очень "громко".

Готова поспорить, его мозги вот-вот закипят, из ушей пар повалит, а сам он засвистит как чайник на раскаленной плите. И всему виной моя дочь. А если быть точнее, то запущенные мыслительные процессы, касающиеся кровного родства его новоявленной внучки. Шестеренки работают на износ, что я с лестницы слышу как они прокручиваются и бунтуют, отказываясь принимать желаемое за действительное.

А потом Лисичка выдает дедушке то, от чего мои веки начинают дергаться в нервном тике. Зад перевешивает и я заваливаюсь на ступеньку, намертво прирастая к ней.

Господи, у меня самой хохотальник набок съехал от услышанного выраженьица. Впервые слышу, чтобы дочь говорила нечто подобное.

И где она только набралась таких словечек?

Где-где? Я бы ответила в рифму... В Караганде, например, если бы точно не знала, что этому ее научила Настя. Тут к гадалке ходить не нужно.

Ну хорошо хоть в такой безобидной форме. Это еще простительно ей, а то в арсенале у Насти есть термины и похлеще.

— Скоро пять будет, говоришь? Ох, какая ты уже большая, — дедуля приходит одновременно и в восторг, и в умиление.

Ему наконец удалось выбраться из состояния немого оцепенения, но разум все еще находится будто под влиянием гипноза. Алиса его околдовала.

То-то же.

Дайте этой девчонке пять минут и она из кого угодно совьет веревки.

— Да, мама с папой скоро будут водить меня в развивашку! А еще на рисование и в театральный кружок. Правда ведь, пап? Ты же запишешь меня? — выклянчивает она в ультимативной форме, словно если папаня вздумает вякнуть что-то против, то она быстренько раскроет его маленький секрет.

Правильно, дочурка. Набивай карман шире. За моральный ущерб, так сказать.

Влад выглядит потерянным от стольких запросов, но он сейчас не в том положении, чтобы идти в отказ.

Он устраивается на диване. Взяв Алису за ручку, привлекает к себе, сажает на коленки и принимается тискать ее и щекотать на глазах у дедули. Старик заворожено наблюдает за тем, как его сын сжимает внучку в отцовских объятиях, пока та хохочет, как заведенная.

Удивляюсь, как быстро Алиса подпустила к себе чужого человека. Словно на интуитивном уровне она смогла почувствовать что-то свое родное.

— Ну конечно, Лисичка моя! Спрашиваешь еще, — с теплотой отвечает Влад, ускоряя мой пульс. — И на курсы английского тебя запишем. На все, что только захочешь.

Вот это да-а-а-а! 

Он назвал нашу дочь своей Лисичкой.

А ведь из его уст это прозвучало очень даже "по-папски".

Сердечко мое совершает кульбит за кульбитом. Я ловлю приятное ощущение легкости, как если бы у меня за спиной выросли крылья. Состояние невесомости уносит душу высоко над землей. В носу щиплет от выступивших слез радости. Я протяжно и довольно громко вздыхаю, предаваясь ярким мечтам. Но своим вздохом я выдаю себя.

В итоге Влад замечает меня — растекшуюся на ступеньках субстанцию.

Он таинственно улыбается мне, а я не в силах не улыбнуться ему в ответ. Его взгляд излучает тепло. Я ощущаю его даже на расстоянии. Бабочки в животе просыпаются от столь долгой спячки. Щекочут внутренности своими трепещущими крылышками, создавая собой вихрь. Так приятно и до боли знакомо, что кажется, я никогда не расставалась с этими ощущениями.

Однако стоит Владу подозвать меня незаметным жестом руки, как все бабочки дохнут.

Я вспоминаю, что это всего лишь игра. Все, что говорит и делает Влад, прописано в его сценарии.

— А где, собственно, ваша мама? — следом интересуется старик, проследив за взглядом Влада.

Я резко привстаю со ступенек.

Ну все. Придется вылазить из окопчика, хочется мне этого или нет.

Я расправляю плечи и, мысленно перекрестившись, вхожу в гостиную, где устраиваюсь на диванчике рядом с Владом и дочкой. Она перебирается на мои колени, руками обнимает за шею и шепчет на ухо что-то вроде: "мам, он совсем нестрашный, но, похоже, на "Мандивах" тоже ни разу не был".

— Эм-м... здравствуйте, Марк Филиппович. Вот так уж неожиданность.

Это все, что я могу сказать при виде этого чопорного мужчины, который теперь пристально разглядывает нас троих, словно мы подозреваемся в страшном преступлении.