Тайная семья

— Присядь, — сказала она без обиды. — Я не хочу, чтобы ты предлагал мне сесть или распахивал передо мной дверь, когда мне проще сделать это самой.

— Гм. — Он сел, слегка взволнованный. Она ощутила неожиданный прилив желания. Он был в вечернем костюме, как и в тот, первый, раз. Вместе они, вероятнее всего, выглядели так, будто собрались в оперу. То есть как пара.

— Сколько это продолжается? — спросила она.

— Четыре недели и три дня, — быстро ответил он. — Хочешь уточнить еще и количество часов?

— Не помешало бы… — Она замолчала и бросила взгляд на официанта, который только что материализовался у ее локтя. — Да?

— Не угодно ли господам взглянуть на карту вин? — простуженным голосом спросил он.

— Ты первый, — сказала она Роланду.

— Конечно. Пожалуй, «Шато Лафит» 93 года, — немедленно выбрал он. Официант стремительно удалился.

— Часто бываешь здесь? — спросила она, удивленная вопреки в целом рассудительному настроению.

— Один мудрец сказал: когда планируешь кампанию, готовься ко всему. — Он криво усмехнулся.

— Здесь-то мы по крайней мере в безопасности? — спросила она. — На самом деле?

— Гм-м. — Улыбка исчезла. — Пришло сообщение от Энгбарда. Твой дом, похоже, «чист», но в то же время попытка ночевать в нем может закончиться плачевно. Он не «двойник», но и в противном случае Энгбард не мог бы поручиться за его безопасность. Но здесь… — Он со значением взглянул на нее. — Я абсолютно уверен, что в нашем офисе никто не знает, где я сегодня вечером. И «хвост» я сюда не привел.

Появился официант с вином. Они потратили еще минуту, добродушно споря об относительных достоинствах подогретой американской похлебки в сравнении с приготовленными шеф-поваром по фирменному рецепту грибами с чесноком.

— А что поручил тебе Энгбард? — спросила она.

— Ну… — Он уныло посмотрел в окно. — С момента нашей последней встречи ему будто кто-то бросил в окно осиное гнездо. Известно ли тебе, что теперь каждый должен бродить по снегу вокруг центра Кембриджа, отыскивая пропавшую старую леди в самоходном инвалидном кресле? Я и сам потратил неделю, присматривая за частной охранной фирмой, которую мы наняли. Не найдено ничего, за исключением нескольких «раздутых» расходных счетов. Затем Энгбард начал осторожно расставлять и перемещать людей по округе — и вновь ничего, кроме пары пойманных на взятках охранников. Так что в итоге он вернул меня на место регулярного курьера, к дежурству в почтовом отделении с одним или двумя охранниками, а сам отбыл в высотный дом в Нью-Йорке — реальная недвижимость выше тридцатого этажа дешевеет в эти дни, — оставив Матиаса управлять в Форт-Лофстроме, а Энгуса в Карлсшевне, и заявил, что поиск твоей приемной матери больше продолжаться не может. Он… э-э… выяснил, что за столько времени нам не удалось найти ничего нового. Вот так. — Он пожал плечами. — Я не могу рассказать тебе о подробностях моих текущих заданий, но его светлость заявил мне, что если ты выйдешь со мной на связь, я должен… — Он замолчал.

— Думаю, что вполне могу догадаться, — сухо заметила она.

— Нет, я обещаю! Энгбард ничего не знает о нас, — уверенно сказал он. — Он думает, мы просто друзья.

Тем временем прибыли закуски. Мириам проглотила ложку рыбной похлебки, сдобренной свининой, овощами и сухариками. Новости о поисках Айрис расстроили ее, но в общем не удивили.

— Энгбард. Не знает. Что мы… гм… ну… — Эта мысль почему-то заставила ее ощутить себя свободной и греховной, скрывающей личные секреты (а также и стратегическую информацию относительно третьего мира), чтобы всесильный глава службы безопасности ничего не знал. Она помолчала с минуту, изучая макушку Роланда, стараясь запомнить каждый волосок.

— Я никогда не говорил ему, — сказал Роланд, откладывая в сторону ложку. — А ты думаешь, говорил?

— Ты хранишь секреты, когда это тебе удобно, — заметила Мириам.

Он поднял глаза.

— Я твой покорный слуга, действующий в твоих лучших интересах, — негромко сказал он. — Если Энгбард узнает, он убьет нас. Если хочешь, чтобы я извинился за то, что не дал ему оснований сделать это, я прошу прощения.

Она встретила его взгляд.

— Извинение принято. — Она вернулась к своему супу. Он был восхитительно свежим и слегка острым, и Мириам испытывала настоящее наслаждение, поглощая его. Она вытянула ноги и, внезапно ощутив касание лодыжки Роланда, едва не разлила суп. Или… или это она его коснулась? Неважно. Почти двухмесячная череда проведенных в полном одиночестве ночей вылилась во внутреннее кипучее волнение. — И что бы ты сделал ради меня? — прошептала она, покончив с остатками закуски.

— Все, что угодно. — Он посмотрел ей в глаза. — Почти.

— Ну, мне кое-что хотелось бы. Сегодня ночью. При одном условии. — Официант заменил их тарелки, благоразумно избегая пересекать линию взглядов между ними — пары, ведущие себя подобным образом, были для него хорошо изученным, понятным явлением.

— Что именно?

— Нет, в любом случае поговорим об этом завтра, — сказала она.