Тайная сила масонства

В наше время масонство в первый раз переменило способ своего действия, убедившись. вероятно, что при прежних активных выступлениях его прозелиты и приспешники брались за дело слишком ретиво, действовали слишком опустошительно, вследствие чего необходимо являлась реакция. Теперь по-видимому, предпочитают держать масонов на привязи и спуская их, сейчас же снова берут на свору, не дозволяя с их стороны выходок слишком резких и решительных. Во Франции теперь заставляют масонов, депутатов и сенаторов, действовать в бурбонском дворце и в сенате не иначе, как согласно тому, что предварительно постановлено в ложах. Таким образом руководящая сила может соразмерять удары, наносимые французскому народу. Правда, это служит доказательством, что с французами уже не стесняются, как с нацией порабощенной, и действуют с рассчитанной медлительностью, дабы обеспечить себя от обратных толчков.

Как мы уже говорили, в масонстве никогда не отдается никаких приказаний, а практикуется метод, указанный между прочим «Revue Maconnique» — действовать тщательно прикрытыми индивидуальными влияниями, т. е. действовать внушениями. Масонам-министрам, сенаторам и депутатам также не отдается никаких прямых приказаний, а дабы они действовали в благоприятном для направляющей масонство силы смысле, она начала с того, что возвела их к власти при таких условиях, что они как бы сами собою обратились в ее подручных. Если они дорожат своими интересами, то они принуждены делать то, чего от них желают; они знают, что всем обязаны только масонству и снова падут в небытие, откуда оно их извлекло[32], если пойдут против него. Лубе держался истому, что шел за одно с масонством, а Казимир Перье быстро пал потому, что шел против него.

Однако, был все-таки один такой случай, что масонство отдало категорический приказ. Случилось это в деле бр. Морино, причем и тут даже приказание было дано не ему, а «мастеру стула» его ложи. В этом деле совет ордена решился на такой произвол, который нарушал не только обычные правила масонской предосторожности, но шел в разрез даже с некоторыми общими масонскими постановлениями. Дело касалось еврейского вопроса. Нужно сказать, что в масонских статутах нигде нет прямого запрещение антисемитизма. Есть вещи, о которых никогда не говорят у масонов, хотя именно они то часто и самые важные. Копен-Альбанселли знал нескольких масонов-антисемитов; им никогда не возбранялось это, но несмотря на их способности и желание стать депутатами и сенаторами, о них всегда как-то забывали. «Бр. Морино был антисемит, и ему удалось сделаться депутатом только благодаря общему взрыву антисемитизма в Алжире. Взрыв этот был настолько силен, что даже алжирское масонство было охвачено общим движением и временно ускользнуло из под духовного управления своей метрополии и стало отчасти антисемитическим, как и окружающий «непосвященный мир». Избирательная кампания 1898 года была особенно горячей. Морино был избран как антисемит при поддержке своей ложи, такой же антисемитической, как и он. Подобный, проступок требовал примерного наказания; но так как ни одна статья масонских статутов не запрещала антисемитизм, то совету ордена оставалось лишь опереться на принцип «веротерпимости». Побуждаемый конвентом совет ордена вошел в переписку с мастером стула алжирской ложи.

«Единение и прогресс», требуя возбуждения масонского следствие против бр. Морино. Мастер стула отвечал, что это невозможно, ибо ни по какой статье нельзя возбудит против него обвинение; притом он добавлял, что бр. Морино образцовый антиклерикал, женат чисто– гражданским браком и ни один из детей его не крещен, что он также образцовый республиканец, ибо голосовал всегда одинаково с бр. Бриссоном, а он только антисемит. Тогда совет ордена, забывая обычные правила предосторожности и основную масонскую тактику, предписывающую действовать внушениями, а не приказаниями, объявил мастеру стула ложи «единение и прогресс», что если Морино не будет отдан под суд, ложа будет приговорена к бездействию. Тогда ложа его судила и оправдала. Но совет ордена своей властью кассировал решение ложи и созвал свой масонский суд, который обвинил бр. Морино не как антисемита, (ибо это могло бы скомпрометировать масонство), а как клерикала и реакционера, что уже было абсолютно противно истине. Затем совет ордена стал стремиться к тому, чтобы Морино не был вновь избран депутатом, а также начал работать над искоренением антисемитизма в алжирских ложах, что наконец и было достигнуто».[33]

Это чуть ли не единственный случай, когда в масонстве была проявлена определенная сила приказания. Обыкновенно же действуют так, что отбирают лиц, способных к восприятию известного рода внушений и делают им эти внушения; когда воля адептов будет достаточно подчинена — среди них производятся новые отборы для нового цикла внушений. Людей, найденных неспособными и непригодными, либо заставляют покинуть масонство, либо не выдвигают их дальше известного предела..