Но Тео продолжал говорить, дав волю чувствам и рассказывая брату, что даже если бы отец его признал и узаконил, он все равно бы с этого не разбогател. Так они оба распалялись все больше и больше, радуясь встрече, подружившись за несколько часов. А рядом с ними шел Адди, удивляясь мгновенно вспыхнувшей дружбе, но в общем-то ни о чем не думая. Они перешли реку по мосту и кружным путем вышли к зданиям завода в Патьяраме. Здесь си-Аудейк попрощался с ними, Тео пожал ему руку, вложив в нее при этом несколько рейксдальдеров, которые были приняты с жадностью, с огоньками в настороженном взгляде, но без единого слова благодарности. И пройдя мимо безжизненного в этот час сахарного завода, Адди с Тео пошли к господскому дому. Вся семья гуляла по саду и по аллее из казуарин. Пока они приближались к дому, им навстречу выбежала восьмилетняя золотая девочка, приемная сирота-принцесса старой матери семейства, с челочкой на напудренном рисовой пудрой лобике, в богатом, точно кукольном платьице. Она подбежала к ним, остановилась перед Адди и подняла на него глаза. Адди спросил, чего она хочет, но девочка не ответила и только смотрела и смотрела ему в лицо, а потом протянула к нему ручонку и нежно погладила его ладошкой по руке. Робкая малышка была столь явно движима каким-то непреодолимым магнетизмом, заставившим ее подбежать, посмотреть Адди в лицо и погладить ему руку, что Адди громко рассмеялся, наклонился и беззаботно ее поцеловал. Девочка, довольная, убежала прочь. А Тео, все еще возбужденный из-за событий минувшего дня – разговором с Урип, объяснением с Адди, встречей с единокровным братом и его излияниями об отце, – Тео, исполненный горечи и спутанных мыслей, так раздосадовался на Адди за будничность его отношения к девочке, что воскликнул, на грани злости:
– А ты… ты всегда будешь только сердцеедом!
Глава четвертая
I