Тайная слава

Они преклонили колена — Крадок посредине, перед чащей, а Амброз и его отец по бокам. Священный сосуд светился перед глазами мальчика, пораженного великолепием и красотой чаши. Она восхищала изысканным переплетением золотых, серебряных, медных и бронзовых узоров, которые, казалось, приковывали к себе взгляд и держали его в плену, поражая яркостью, необычностью резьбы и орнамента; но не только; каждая частичка души и тела приходила в восторг и вбирала в себя тот далекий яркий мир, откуда исходила священная магия чаши. Среди драгоценных камней, украшавших это чудо, был огромный хрусталь, искрящийся чистым светом луны; но краю камня вилась тусклая тоненькая дорожка пыли, но его сердцевина излучала белое сияние; а когда Амброз вгляделся в камень получше, ему показалось, что откуда-то из самого сердца драгоценного хрусталя льется не прерывный поток сверкающих звезд, ослепляющих глаза своим постоянным движением и блеском.

Тело мальчика задрожало от неожиданного неописуемого наслаждения, дыхание стало прерывистым; и восхитительный восторг наполнил все его существо, когда три совершение формы переплелись в золотом сиянии. Внезапно волшебное содержимое сосуда стало звонким лесом из золотых, бронзовых и серебряных деревьев; со всех стороны раздаваясь чистые звуки священного колокола и ликующие песни сказочных птиц; Амброз больше не слышал звучные голоса Крадока и отца, повторяющие хором слова какой-то древней литургии.

Потом перед его глазами возник дикий морской берег, погруженный в темную ночь, с пронзительно завывающим ветром", что пел о вершинах острой скалы, вторя голосам, звуча-из глубин штормового моря. Белая четырнадцатидневная на мгновение появилась в просвете между двумя огромными темными облаками и осветила своим лучом пустынный берег расщелины, уходящие в горы, потрясающие зубчатые вершины которых почти касались небесного свода, а подножия омывались потоками шипящей пены морских волн.

На самой высокой из величественных вершин Амброз различил стены и шпили, башни и бойницы, и казалось, что они доставали до звезд; а в центре этого невероятного замка вздымались в высь своды большой церкви, и окна ее сверкали таким ярким и восхитительным светом, будто были сделаны из брильянтов. И Амброз услышал голоса, воспевающие славу Телу Христову, или звучание золотых труб с непрекращающимся пением хора ангелов.

И понял он, что это была обитель бессмертного хора, Корарбенник[180], в чью тайну едва ли мог проникнуть смертный. Но в своем видении, когда появились тени святыни, он лежал не дыша на полу перед сверкающей стеной святилища; и ему показалось в тот момент, что он видит перед собой невыносимый свет Тайны Тайн, покрытой вуалью, и образы мученичества и воскресения.

На мгновение сон прервался, и Амброз услышал, как его отец тихо поет:

— Gogoniant у Tad ас у Маb ас yr Yspryd Glan[181].

А старик отвечал:

— Agya Trias eleeson уmas[182].

И снова душа мальчика погрузилась в яркие глубины кристалла, и он видел корабли святых, плывущих без весел и парусов по волшебному морю в поисках призрачного острова. Целая группа почтенных святых с острова Британии странствовала по волнам; на рассвете и закате, ночью и утром, их озаренные лица ни разу не дрогнули; и Амброз подумал, что наконец они увидели яркие берега в угасающем свете красного солнца, вдыхая аромат таинственных яблоневых садов Аваллона[183] и благоухание Рая.

Когда мальчик наконец вернулся к реальности, он стоял рядом с отцом, а Крадок благоговейно укрывал чашу блестящей вуалью и приговаривал на чистом валлийском языке:

— Оставайся здесь, о, священная и божественная чаша Иисуса. Теперь я не знаю, вернусь ли к тебе когда-нибудь или нет; но, возможно. Господь разрешит мне увидеть тебя в Церкви Первенца, что на небесах, на алтаре жертвоприношения, которое совершается из поколения в поколение.

Амброз поднялся по лестнице и вышел на солнечный свет на склон горы в замешательстве от странных снов, похожих на цветную дымку. Он видел старые белые стены и желтое крыльцо; выше — дикие горные склоны; а ниже — всю прелестную землю Гвента, счастливую в летнем воздухе, все ее леса и поля, ее округлые холмы и покатые склоны, весь ее золотой мир. Холодный источник бил из глубин земли рядом с Амброзом и тонкой струйкой лился из серой скалы, а в поднебесье пел ликующий жаворонок. Горный ветерок был полон счастья жизни; шелест и колыхание лесов, сверкание и мерцание листьев внизу заставляли мальчика думать, что деревья, словно живые существа, восхитительны. А в темной комнате, за множеством замков, за слоем дерева и железа, скрытая золотом сверкающей вуали, лежала, спрятанная от всех, прекрасная и величественная чаша из великолепного стекла — преддверие божественного мира.