Тайная слава

— Вот посмотри, — сказал он, впуская Дарнелла, — видишь это хитрое приспособление? Ручку совсем не надо поворачивать. Просто толкни посильнее, а потом тяни на себя. Я это сам придумал и хочу запатентовать. Такая штука спасает от нежелательных гостей, а это немаловажная вещь, когда живешь на окраине. Теперь я не боюсь оставлять миссис Уилсон дома одну. Ты даже не можешь представить себе, как ей докучали.

— Ну, а как насчет остальных? — спросил Дарнелл. — Как они к тебе попадают?

— Знают этот трюк. Кроме того, — прибавил Уилсон несколько нерешительно, — кто-нибудь из нас всегда поглядывает в окно. Миссис Уилсон — та почти всегда торчит у окна. Сейчас ее нет дома — пошла навестить каких-то друзей. Вроде у Беннетов приемный день. Ведь сегодня первая суббота месяца, так? Ты, конечно, знаешь Дж. У. Беннета? Он член парламента; преуспевает в датах. Однажды он мне очень помог.

— Скажи, — продолжал Уилсон, когда они шли к дому, — зачем ты облачился в эту черную одежду? По всему видно, что ты здорово взмок. Посмотри на меня. Хоть я и работаю в саду, но чувствую себя превосходно. Думаю, ты просто не догадываешься, где можно купить такие вещи? Это мало кому известно. Где, как ты думаешь?

— Наверное, в Уэст-Энде[3], — ответил Дарнелл, желая быть вежливым.

— Так ответит каждый. И это хороший ответ. Но тебе я скажу правду — только никому больше не говори. Меня надоумил Джеймсон — ты его знаешь, он еще продает китайские товары на Истбрук, 39, — так вот он говорит, что не хотел бы, чтобы кто-то еще знал об этом в Сити. Захочешь купить что-нибудь в этом роде, поезжай к Дженнингсу на Оулд-Уолл, сошлись на меня, и все будет в порядке. А сколько, по-твоему, стоит такая одежда?

— Понятия не имею, — ответил Дарнелл, никогда не покупавший себе ничего подобного.

— А ты догадайся!

Дарнелл внимательно осмотрел Уилсона.

Куртка сидела мешковато, брюки некрасиво пузырились на коленях, а в тех местах, где они обтягивали тело, ткань выцвела и поблекла.

— Думаю, не меньше трех фунтов, — ответил он наконец.

— На днях я задал тот же вопрос Денчу, когда он зашел к нам. Он назвал четыре фунта десять шиллингов, а ведь его отец работает в крупной фирме на Кондуит-стрит. Признаюсь, я заплатил всего тридцать пять шиллингов шесть пенсов. Ты спросишь, сделан ли этот костюм на заказ? Конечно. Это сразу понятно, стоит только взглянуть на крой.

Дарнелла поразила такая низкая цена.

— Кстати, вот еще, — продолжал Уилсон, указывая на свои новые коричневые ботинки. — Знаешь, где продается лучшая кожаная обувь? Только в одном месте — "У мистера Билла" на Ганнинг-стрит. Всего девять шиллингов шесть пенсов.

Они пропаивались по саду, и Уилсон то и дело привлекал внимание Дарнелла к цветам — на клумбах и бордюрах. Распустившихся бутонов почти не было, но растения выглядели исключительно ухоженными.

— Вот здесь туберозы, — говорил он, показывая на растущие в ряд чахлые сухие цветы, — здесь — настурции; вот это новинка — молдавское апельсиновое дерево, а это — флоксы.

— А когда они цветут? — спросил Дарнелл.

— В основном в конце августа или в начале сентября, — кратко ответил Уилсон. Он был недоволен собой, что втянул Дарнелла в разговор о цветах: ведь Дарнелл ими совсем не интересовался; и действительно, гость с трудом скрывал нахлынувшие на него смутные воспоминания о некоем старом, источающем ароматы, запущенном саде за стенами серого цвета и о свежем запахе травы рядом с ручьем.

— Я хотел бы посоветоваться с тобой по поводу мебели. — сказал наконец Дарнелл. — Ты ведь знаешь, что у нас есть пустая комната, и мне захотелось ее хоть как-то обставить. Вот я и подумал, может, ты что-нибудь посоветуешь — сам я полон сомнении.

— Пойдем в мою берлогу, — сказал Уилсон. — Нет, иди сюда… к черному ходу. — Так он получал возможность продемонстрировать гостю еще одно хитроумное приспособление: стоило дотронуться до щеколды на боковой двери, как оглушительный звон разносился по дому. Сейчас Уилсон коснулся ее мимоходом, но и этого хватило, чтобы раздался звук, подобный сирене, и служанка, примерявшая без разрешения одежду хозяйки в спальне, подлетела, как бешеная, к окну, а потом пустилась в истеричный пляс. Кроме того, в воскресенье днем на столе в гостиной обнаружили кусок штукатурки, о чем Уилсон не замедлил написать в "Фулем кроникл", приписав этот феномен "потрясению сейсмического характера".

Но в тот момент Уилсон еще не знал о столь серьезном ущербе, причиненном его изобретением, и потому спокойно продолжал идти дальше, к задней части дома. Тут в окружении кустарников располагался небольшой газон, трава на котором начинала рыжеть. Посреди газона с важным видом стоял мальчик лет девяти или десяти.

— Мой старшенький, — сказал Уилсон. — Хэвлок. Ну, что поделываешь, Локи? И где твои брат и сестра?

Мальчик был не из робких. Напротив, он, похоже, горел желанием рассказать, как обстоят дела.