Тайная страсть Гойи

– Нет… Вы не понимаете.

– Уходи.

– Он никогда не любил вас. Он вообще способен любить только себя!

– Он… он…

Лукреция втолкнула тетку силой.

– Он изменял вам всегда… с женой…

– Их брак был благословлен… и муж обязан…

– Ничего он не обязан, – фыркнула Лукреция, снедаемая болезненным желанием открыть тетке глаза, раз уж сама она слепа. – Он просто не способен пройти мимо женщины… Да, он говорит о любви. Всем своим…

Лукреция махнула рукой и остановилась, осознав, что сказала больше, нежели нужно.

– Впрочем, если вам и дальше угодно обманываться, то я пойду.

– Постой. – Теперь уже Каэтана вцепилась в руку Лукреции. – Погоди… О чем ты говоришь? Откуда ты?.. Ты и он! Когда?!

– В Андалузии…

Это признание далось неожиданно тяжело. А ведь Лукреция столько лет мечтала о том, как скажет, выплюнет правду в лицо тетке. И как та ужаснется, осознав, сколь долго ее обманывали.

– Ты же… – Каэтана и вправду отшатнулась, словно от чумной. – Ты же ребенком была!

– Была. Но это его не остановило. Нет, я сама предложила, но если бы твой Франсиско не был такой сволочью, какой он является, он отказал бы.

Каэтана молчала.

– Он проводил ночи с тобой, а днем, когда ты изволила почивать, приходил ко мне, или я к нему. В мастерскую. Знаешь, почему он запирался там? Отнюдь не потому, что жаждал тишины и покоя, не хотел, чтобы ему помешали… Нам помешали. И картина… Ты думаешь, он писал тебя?

Ее лицо было бело и без белил.

А глаза умерли.

Лукреция никогда не видела, как умирает душа, а тут вдруг…

– Ты лжешь, глупая девчонка. – Тетушка отвесила пощечину. И боль не отрезвила Лукрецию, напротив, она вызвала новый приступ злости. – Ты…

– Он сказал, что ему нужно юное тело, а ты, дорогая тетушка, ты уже не была юна… Ты не была даже молодой… И Франсиско сказал, что не сумеет польстить. А кому интересны прелести стареющей махи? Нет, в них ценят юность, исключительно юность…

– Ненавижу!

– Меня? За что, тетушка? За то, что хотела быть похожей на вас? Прекрасной. Блистающей. Свободной. А вы… Вы были подобны солнцу. Но кто знает, что и солнце способно состариться.

– Ты…

Каэтана присела на кровать, схватившись рукой за грудь.

– Ты просто… завидуешь.