Тайная стратегия развала СССР

И когда вертолеты кружили над посадочной полосой на высоте около 200 метров, командир Гаффар отдал приказ. В воздух взмыли три снаряда, сопровождаемые криками «Аллах акбар!». Одна ракета не сработала и упала на землю, не причинив никакого вреда. Зато две остальные поразили цели. Раздались взрывы и два перекореженных металлических скелета рухнули на землю. Моджахеды возбужденно запрыгали, оглашая окрестности радостными воплями. Они передавали «Стингеры» друг другу, чтобы каждый мог попробовать пальнуть. Запустили еще две ракеты, и обе поразили цель. Остальные вертолёты улетели прочь, их экипажи были смертельно напуганы увиденным. Моджахеды продемонстрировали свое новое оружие, которое вскоре приведет к коренному перелому в войне. Потенциал «чудесного оружия» был ясен каждому: из первых 200 выпущенных снарядов 75 процентов поразили мишени — вертолеты или самолеты.

Через несколько недель после того как полевой командир Гаффар опробовал «Стингеры» в деле, отснятая моджахедом видеолента дошла до Белого дома, где президент просмотрел ее в полном одиночестве. Это была просто серия смазанных картинок. Возбужденный оператор бегал по холму, снимая все подряд; хорошо получились только столбы дыма и груды обломков. Кроме видеоленты, президент получил сувенир в виде использованной трубы от первого запущенного в Афганистане «Стингера».

В течение ближайших нескольких недель обстрелы «Стингерами» повторялись. Новость скоро распространилась среди советских летчиков. Американская разведка, которая уже несколько лет прослушивала переговоры советских военных в Афганистане, начала перехватывать в эфире яростную ругань. Пилоты отказывались летать определенным строем, а начальство крыло их почем зря за то, что они сбрасывали свои бомбы только с очень большой высоты. Пилоты, возвращающиеся с задания, или транспортные самолеты заходили на посадку по очень крутой спирали. «Они начали бомбить с больших высот, — вспоминает Винсент Каннистраро, который занимался обработкой разведданных. — Это делало бомбежки совершенно неэффективными. Начиная с этого времени их авиация несла недопустимо большие потери. Афганистан из незначительной болячки превратился для Советов в кровоточащую рану».

«Использование «Стингеров» склонило чашу весов в нашу пользу, — сообщил Мохаммад Юсеф. — Успех следовал за успехом, боевой дух моджахедов возрастал, а у противника падал». Психическая травма, полученная Советами в результате использования «Стингеров», была необыкновенно сильна. Сергей Тарасенко, ассистент Эдуарда Шеварднадзе, вспоминает: «Я шесть раз бывал вместе с Шеварднадзе в Афганистане… и когда мы приближались к Кабульскому аэропорту, верите или нет, мы ни о чем другом, как о «Стингерах», думать не могли. Очень неприятное ощущение. И какое счастье пересечь границу и услышать по репродуктору: «Вы находитесь на территории Советского Союза». — «Слава тебе, Господи! Опять пронесло!»

Вооруженные «Стингерами» подразделения моджахедов развернулись вокруг советских военно-воздушных баз с самыми агрессивными намерениями. Первые отряды расположились вокруг Кабула и Джелалабада. Последующие — на севере, вдоль советской границы. Моджахеды на севере стремились поражать не только самолеты и вертолеты, летящие над территорией Афганистана, но и те, что летели в воздушном пространстве СССР. Для повышения эффективности стрельбы и для того, чтобы командиры не припрятывали снарядов, офицеры ISI разработали хитроумный план: за каждое подтвержденное попадание командира премировали двумя дополнительными снарядами «Стингер».

Когда ракеты «Стингер» уже были направлены в Афганистан, Соединенные Штаты стали планировать расширение войны на территории советской Средней Азии. В ту осень Фред Айкл отчитывался в Капитолии о реализации политики США в Афганистане. Своими ответами на вопросы конгрессменов он вызвал в Москве целую бурю. «Я сказал, что, если Советы не подчинятся резолюции ООН, война может распространиться и в советскую Среднюю Азию, ведь уже случались разные инциденты», — вспоминал он. К таким выпадам поощрял Кейси. А Айкл старался склонить Москву капитулировать под угрозой перенесения войны на советскую территорию. Репортер ТАСС, присутствовавший на прослушивании в конгрессе, телеграфировал свой текст в Москву, а Министерство иностранных дел направило резкий протест Государственному департаменту США. Те очень быстро взялись за Айкла. «Государственный департамент сообщил, что это уж чересчур, что я зашел слишком далеко, — вспоминал Айкл. — Но мы сознательно использовали эту угрозу. Мы пробовали все методы. Посылали литературу в Среднюю Азию, проводили также другие операции. Кейси очень энергично проводил эту политику, а мы оказывали ей всяческую поддержку».