Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Первым это понял Хамзат. Наплевав на горские героизм и высокомерие, крутнулся на одной ноге, совершив пируэт, достойный артиста балета, и отпрыгнул в сторону дорожной техники, неумело поставленной строителями во дворе бани. Отработанность движений и направление кульбитов энергичного горца показывали, что он заранее предусмотрел этот путь отхода. За тракторами-экскаваторами был хилый заборчик, густо заросший молодыми кленами и тополями, зацветающими лопухами и почти метровой крапивой. Дальше — пустырь, частный сектор и центр города. Раствориться в толпе, взять такси, прыгнуть в трамвай (его рельсы в то время проходили рядом) — дело одной минуты.

Для меня этот спарринг-партнёр был, конечно, мелковат, поэтому я его быстро упаковал модной мелкой щетиной в пыльный щебень двора, смешанный с песком. В это время бойцы нашей группы захвата без шума и крика — всё-таки центр города — уложили подельников. Но тут в дело вмешался уже совершенно бесполезный милицейский ОМОН из Советского РОВД. Его бойцы недавно вернулись из командировки в Чечню, настроены были излишне агрессивно: «Да мы их в пыль». В «пыль» как раз не надо было, хотя и требовалось жёсткое задержание. Однако когда они появились, для их подвигов ни предмета, ни места уже не было. Или почти не было. В машине оставался блокированный «Иванов». Ему-то и досталась вся омоновская ярость.

Потребовали немедленно выйти из иномарки. «Иванов» кричит:

— Я не могу, меня заблокировали.

Они отвечают:

— Мы тебе сейчас поможем, предательская морда, и заодно научим, как продаваться этим волкам.

Словом, уговоров не было, ребята привыкли действовать, в ход пошли приклады автоматов, разгромившие лобовое и боковые стекла машины. Мгновенье, и уже тянут по осколкам битого стекла по-летнему одетого, лицом вниз, нашего агента. Острые как бритва грани враз режут кожу в лохмотья. Картина жуткая: истекающего кровью человека к земле прижимают бойцовские берцы. По двору кружит пачка стодолларовых купюр, чеченцы в ужасе смотрят на происходящее и ждут для себя ещё большей экзекуции. Такой страшной ценой, не умышленно, в силу сложившихся обстоятельств, было создано неоспоримое алиби «Иванова» перед преступниками.

Задержанных доставили в Советский РОВД. Все четверо сидели в разных кабинетах. И тут неожиданно входит начальник нашего управления В.Б. Варакин. Подает мне знак, чтобы я вышел, и сам идет следом. Быстро отводит меня в сторону:

— Который твой человек?

— Тот, что в крови…

Варакин возвращается в кабинет, где сидел в одиночестве весь в крови «Иванов». Не знаю, о чем Владимир Борисович говорил с ним наедине, но покинул генерал место допроса с совсем другим выражением лица. Проходя мимо меня, приостановился, глянул как-то потрясенно и тихо сказал:

— Подготовь рапорт на моё имя с перечислением операций, в которых участвовал «Иванов».

Несколько месяцев спустя, когда раны у «Иванова» зажили, он вновь разговаривал с генерал-майором Варакиным. Мне довелось присутствовать при их встрече, состоявшейся на конспиративной квартире. Там начальник УФСБ наградил агента с оперативным псевдонимом «Иванов» боевой медалью «За отвагу». Ни раньше, ни позже о подобном награждении оперативных источников в нашем управлении мне слышать не приходилось.

Попутно замечу, что за успешно проведённую операцию по представлению руководства президент страны наградил и меня медалью ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени с мечами. В наградном указе записано: «За мужество и самоотверженность, проявленные при исполнении служебного долга в условиях, сопряженных с риском для жизни, заслуги в обеспечении государственной безопасности».

Примерно так можно было бы сказать о развитии оружейного бизнеса в Липецке в середине 90-х, перефразировав известные телеграммы Остапа Бендера.

Лишний раз подчеркну: оружие — кровь организованного криминала, в том числе и «липецкой братвы». Поэтому милицейская по своей подведомственности тема незаконного оборота оружия стала одним из важных направлений работы липецких чекистов.

Ликвидированный чеченский канал, о котором я рассказал выше, не принёс долгожданной передышки в борьбе с торговлей оружием. Он принёс новую информацию о новых продавцах.

Во время следственных мероприятий задержанные, приученные на публике демонстрировать высокомерие, независимость и почти патологическую гордость, оставшись с законом один на один, демонстрировали мелкие душонки, бесхарактерные и трусливые. Топили друг друга, захлёбываясь и торопясь, сливали информацию, выторговывая себе хоть самые незначительные послабления в предстоящем наказании. Понимали, что в этой «конторе» их методы не действуют, здесь никого не купишь, не запугаешь мифической мстительностью и «липу» не продашь. Но сотрудничество со следствием, может быть, зачтётся при вынесении приговора.