Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 3

Важный шаг с точки зрения организации борьбы со спекуляцией был сделан с образованием при ВЧК на основании декрета СНК от 21 октября 1919 г. Особой межведомственной комиссии из представителей Народного комиссариата продовольствия (НКП), Высшего совета народного хозяйства (ВСНХ), Народного комиссариата юстиции (НКЮ), Народного комиссариата государственного контроля (НКГП), Московского Совета, чрезвычайного уполномоченного Совета рабоче-крестьянской обороны (СРКО) по снабжению Красной армии, Всероссийского совета профессиональных союзов (ВСПС) и ВЧК. На эту комиссию в основном возлагались ревизионные функции в хозяйственных органах Советской России, а также проведение в жизнь мер по борьбе со спекуляцией и хищением социалистической собственности[159].

Анализ отчетности местных органов ВЧК за 1920 г. указывает на то, что спекулятивные и должностные преступления продолжали занимать значительное место в общей массе их работы. На уровне ГубЧК этот показатель равен от 32 до 64 %, а для центрального управления чрезвычайных комиссий Украины 11 %.

Среди дел по спекуляции и должностным преступлениям на уровне местных ЧК в 1919–1920 гг. можно выделить небольшие и крупные дела. Дело № 2151 Омской губЧК, по которому обвинялись А.Н. Самойлов, А.И. Бородин и Н.Н. Чудинов в преступлениях по должности, спекуляции и скупке николаевских денег, относится к первой группе. Дело началось с того, что в губернскую ЧК обратился с заявлением И. Григолюнус, служивший у заведующего отделом Губовощи Омгубпродкома А.Н. Самойлова. Григолюнус показал, что Самойлов продал мед в ресторан по спекулятивным ценам. Также из показаний следовало, что заведующий занимается скупкой колчаковских и николаевских денег. В деле были замешаны заведующий овощным складом Губовощи А.И. Бородин и спекулянт Н.Н. Чудинов. Первый выдавал, предварительно сговорившись, Самойлову продукты, а второй сбывал их[160]. Секретно-оперативный отдел снабдил Григолюноса советскими деньгами в сумме 90 тыс. рублей для покупки 6 тыс. рублей николаевских денег. После сделки были проведены аресты и обыски. У Самойлова были обнаружен меморандум со списанными белогвардейскими стихами, колчаковские и николаевские деньги, у Бородина была обнаружена записка Самойлова об отпуске ему 15 фунтов меда, у Чудинова 3 пуда колбасы, 2 записки Самойлова с просьбой выдать ему 75 тыс. рублей. Примечательно, что свои действия А. Самойлов оправдывал тяжелым материальным положением[161]. В итоге Омская ГубЧК передала дело в Губревтрибунал, который приговорил Самойлова к высшей мере наказания, Бородина — к десяти годам лишения свободы в концентрационном лагере, а Чудинова — к двум годам принудительных работ с лишением свободы[162].

Схожий характер носило дело Зильбермана и Кордодо, которое было заведено отделением районной чрезвычайной комиссии (ОРТЧК) ст. Омск, по заявлению одного из жителей[163]. Расследованием было установлено, что, будучи на службе в 3-й электростанции Петрограда, С.П. Зильберман в середине декабря 1920 г. получил отпуск по болезни и выехал в Омск. Целью поездки был обмен вещей на продукты, а также покупка последних. В 10-х числах января 1921 г. Зильберман, явившись на квартиру начальника почтового отделения станции Куломзино Кордодо, предложил ему нелегальную отправку посылок в Петроград, посулив за содействие мужской костюм. Начальник станции согласился, отправив от имени продотряда по указанному адресу в Петроград 29 посылок. В итоге Губревтрибунал приговорил Кордодо и Зильбермана к принудительным работам с лишением свободы на 3 и 2 года соответственно[164].

Небольшим было дело Г.М. Равича и А.С. Аграновского, обвиняемых МЧК в спекуляции мануфактурой. Они приехали в Москву за получением мануфактуры для Стародубского отдела народного образования. Получив мануфактуру со склада Наркомпрода и поддавшись на уговоры Деча, ввиду своего плохого материального положения они согласились украсть 11 кип с целью продажи на вольном рынке. Учитывая чистосердечное признание и прежние заслуги перед революцией, Ревтрибунал приговорил их к 5 годам принудительных работ с лишением свободы условно[165].

Еще одной особенностью борьбы со спекуляцией и должностными преступлениями был экономико-географический фактор. В крупных промышленных центрах торговля, а вместе с ней спекуляция носили более масштабный и организованный характер. Причем как по сумме ущерба, так и по количеству лиц, вовлеченных в спекуляцию. В последнем случае наглядным примером является торговля на Сухаревской площади в Москве. Сухаревка являла собой сеть по распределению ворованного и спекулятивного товара. В целом она была очагом мелкой спекуляции, которая в совокупности создавала большую угрозу для основ советской власти[166].