Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6

Вслед за этим Хрущев «выступил» перед журналистами. В один из дней во время его пребывания в Нью-Йорке, перед особняком, где он разместился, собралась огромная толпа местных и иностранных представителей СМИ. Без учета этой ситуации, небрежно одетый, Хрущев без подготовки обратился к ним с балкона 2-го этажа и с присущими ему мимикой и жестикуляцией, под улюлюканье и свист американцев произнес что-то несуразное. На следующий день все газеты поместили его карикатурные портреты, сопроводив их ядовитыми комментариями. Видеть и читать это было очень тяжело советским гражданам, работавшим в США. Поляков, наблюдавший обе эти сцепы, был потрясен, долго не находил себе места. Ведь при И. В. Сталине уважение к вождю Страны Советов и ее представителям было безоговорочным, а тут с подачи Хрущева дождались откровенного посмешища.

В такие моменты Поляков не раз задавал себе вопросы как могло стать возможным, что при советской демократии, в условиях самого справедливого социалистического общества на руководящие должности в партии в государстве выдвигаются такие авантюристы, как Хрущев и не находил ответа.

Все чаше и чаше Поляков приходил к выводу, что социалистические демократы без революций, насилия, излишних человеческих жертв обеспечивают белее высокий жизненный уровень жизни населения в своих странах и демократический образ жизни – свободу личности. Ценность любой человеческой жизни для него стало представляться выше любой идеологической ценности. Он полагал, что соревнование с капитализмом СССР должен вести и выиграть не в области идеологической борьбы, а в области экономики.

В 1961 г., находясь в отпуске в Москве, он наблюдал резкое снижение условий жизни советского населения и сделал вывод, что все обещания, данные Хрущевым от имени партии, – чистейший блеф, СССР живет не по законам общественного развития, а по партийным установкам. В душе он уже не раз восставал против принципов тогдашнего партийного руководства, против партийной диктатуры в жизни советского государства. У него сложилось твердое мнение, что Хрущев, чтобы как-то оправдать провал своих политических амбиций, может так обострить международную обстановку, что доведет ее до глобального конфликта.

Молотов В. М.

Находясь в США, Поляков занимался разведкой ядерного потенциала американцев, описанием проводимых ядерных испытаний, просматривал специально все доступные ему об этих испытаниях фильмы. Мощь и бесчеловечность этого оружия настолько потрясла его, что ему, как он показывал на допросах, даже во сне снились кошмары ядерной войны. Поляков полагал, что для обеспечения стабильного мира нет необходимости в достижении ядерного превосходства над противником, что для этого достаточно накопленных ядерных средств, способных нанести ответный удар, а для этого, на его взгляд, вполне достаточно было и половины имевшихся в СССР средств.

Советская внешняя политика представлялась ему самой агрессивной, самой циничной и самой обманчивой.

С приходом к руководству партией и страной Л. И. Брежнева Д. Ф. Поляков первоначально надеялся на поворот к реалистической внешней и внутренней политике советского государства, но вскоре убедился, что Брежнев задался единственной целью – обеспечением военного превосходства СССР над силами НАТО, и превосходства в стратегическом ядерном вооружении над силами США.

Полякову представлялась, что «доктрина Брежнева» – оказание помощи, в том числе и военной всем странам, и группировкам, имеющим антиимпериалистическую направленность, представляет еще большую угрозу стабильности в мире, чем авантюризм Хрущева. В то же время он был свидетелем того, что внутриполитическая деятельность Брежнева не дает нужных результатов. Его экономическая политика и личное поведение ведут к моральному разложению советского общества. Про себя он называл Брежнева самым результативным растлителем народа за всю историю России. По мнению Полякова, бороться со всем этим открытыми способами он не мог, поэтому избрал измену Родине, так как знал, что иные формы борьбы привели бы его к неминуемой и скорой гибели.

Конечно, о крушении своих идеологических устоев, о своем задуманном преступном замысле Поляков ни с кем не делился. Ни жена, ни дети, ни близкие друзья об этом ничего не знали, для них он продолжал оставаться таким же ортодоксальным коммунистом. На работе как в центре, так и за рубежом, он старался добросовестно выполнять все возложенные на него служебные задачи и партийные поручения.

Позже, на допросе в Следотделе КГБ СССР он показывал, что его внутреннее возмущение достигло такой степени, что он решил принять личное участие в противодействии предпринимаемым советскими руководителями акциям на международной арене. И как следствие, решил обратиться к американцам с предложением им своих услуг.