Тайная стража России. Очерки истории отечественных органов госбезопасности. Книга 6

В заключение согласимся с выводом о признании преступным характера действий участников «Мандалады», пошедших на вооруженное выступление против власти в военное время. При этом трудно отрицать наличие определенной преемственности восстания июля 1943 г. от имевших место волнений в ходе коллективизации 1930-х гг., его схожесть с инцидентами военного периода в ямало-ненецкой тундре, а также снижение доверия среди местного населения к советской (центральной) власти, вызванное формой и результатами подавления восстания[296]. Необходимо учитывать, что основной побудительной причиной действий участников «Мандалады» являлись не подрывные усилия немецкой разведки и не «акт международной контрреволюции», а социально-экономические трудности, вызванные сложнейшими условиями военного времени и особенностями местного жизненного уклада – сохранением традиционных форм хозяйствования, информационной и даже некоторой политической обособленности от центра страны. Вместе с тем, отметим, что указанные особенности не повлияли на бесценный вклад жителей Нененецкого округа в достижение многонациональным советским народом Победы в Великой Отечественной войне.

А. М. Демидов Борьба органов госбезопасности с преступлениями, наносившими ущерб экономике СССР в годы Великой Отечественной войны

Одним из важнейших элементов системы обеспечения экономической безопасности СССР в годы Великой Отечественной войны были территориальные органы государственной безопасности. Согласно поставленным задачам, они вели борьбу с контрреволюционными и иными преступлениями, нарушавшими бесперебойную работу объектов военной экономики и наносившими ущерб экономической безопасности СССР в целом. В первый же день войны директивой № 127/5809 от 22 июня 1941 г. нарком госбезопасности В. Н. Меркулов потребовал нацелить агентурно-осведомительную сеть на своевременное вскрытие и предупреждение возможных вредительско-диверсионных актов на объектах народного хозяйства. Наряду с «изъятием» разрабатываемого «контрреволюционного и шпионского элемента» необходимо было оперативными мерами немедленно пресекать любые попытки государственных преступлений: шпионажа, террора, диверсии, восстаний, бандитизма, забастовок и саботажа[297].

Директивой СНК СССР и ЦК ВКП (б) от 29 июня 1941 года руководство Советского Союза потребовало энергичных мер на местах по всесторонней помощи действующей армии. Надлежало укрепить армейский тыл, организовать охрану заводов, электростанций, мостов, телефонной и телеграфной связи, повести беспощадную борьбу со всякими дезорганизаторами тыла, дезертирами, паникерами, распространителями слухов, уничтожать шпионов, диверсантов и вражеских парашютистов. Директива повлияла на усиление начатой к тому времени территориальными органами госбезопасности контрразведывательной защиты важнейших объектов военной экономики. Здесь следует подчеркнуть, что атмосфера всеобщей подозрительности, сформировавшаяся в 1930-е годы, сказалась на выборе неоправданно широкого круга объектов экономики, подлежащих усиленной охране в глубоком тылу, к которым реальных подрывных устремлений германских спецслужб в начальный период войны не фиксировалось[298]. Постановлением ГКО № 433сс от 8 августа 1941 года верховное руководство страны потребовало усилить охрану важнейших промышленных предприятий и обязало органы НКВД СССР принять в этом самое непосредственное участие[299].

Меркулов В.Н.

Кроме усиления охраны особо важных объектов экономики, был ужесточен режим передвижения по стране в целом, въезда в отдельные города – крупные промышленные центры, области[300], а также усилен пропускной режим на заводах оборонных отраслей промышленности. Во изменение паспортного режима провели перерегистрацию паспортов. У всех работающих в промышленности паспорта были изъяты, эвакуированных и беженцев переписали и взяла на учет. Одновременно с допуском к секретным работам и документам предпринимались меры по удалению с оперативно обслуживаемых объектов политически неблагонадежных лиц. Этому в немалой мере способствовало введение политического контроля за почтово-телеграфной корреспонденцией и телефонной связью граждан из мест расположения особо важных промышленных предприятий.