Тайная связь его величества

— Я — Зина! — с нажимом повторила продавщица. — Моя мама, тетя Клава, у вас дачу убирала, полы по средам мыла. Меня с собой приводила, мы с тобой во дворе играли. Ты все с книжкой сидел, а я тебя пинала…

В памяти всплыл образ тощей, веснушчатой противной девчонки с косичками, похожими на мышиные хвостики. В ушах зазвенел резкий, напоминающий царапанье вилки по фарфору голос: «Ванька балда, Ванька балда, Ванька не умеет через забор лазить…»

— Зиночка… — пробормотал я, — светлое платье в красных клубничках…

— Точно! — засмеялась продавщица. — Ты так на отца стал похож, даже жуть берет. Хочешь чайку? Давай с бутерами попьем — колбаска свежая имеется от хорошего производителя.

— С удовольствием, — согласился я, живо сообразив, что местная торговка просто обязана быть средоточием всех деревенских сплетен. — Но не помешает ли это твоей работе?

Зина махнула рукой.

— Старухи в девять утра закупились и по печкам расползлись, днем никто не заглядывает. Только вечером народ с работы попрет и будет толкаться. Вот летом, когда дачники наедут, тогда не присесть, а весной еще тихо.

Зинаида подняла деревянную столешницу, и только я хотел шагнуть в образовавшийся проход, как сзади послышался тихий голос:

— Зиночка, кефир свежий есть?

Я обернулся и увидел, что в лавку вошла покупательница.

Продавщица вздохнула:

— Вот, пожалуйста. И йогурты привезли с утра, фруктовые.

— Спасибо! — обрадовалась худенькая женщина, одетая в черную куртку. — Очень их люблю.

Зина выставила на прилавок несколько упаковок.

— Забирай. С тебя сто двадцать рублей.

Покупательница протянула купюру.

— Ну ты даешь, — хмыкнула продавщица. — Где я тебе сдачу с пяти тысяч найду? Бери так, потом занесешь. Или к закрытию подходи, деньги в кассе появятся.

— Подскачу к восьми, — пообещала клиентка и ушла.

— Этак ты прогоришь, раздавая товар! Вдруг она обманет или забудет про должок? — неодобрительно заметил я.

— Фаинка-то? Нет, она честная, — возразила Зина и пояснила: — Я за прилавком целую вечность, знаю, кому можно верить, а кого послать надо. Галину Андрееву взашей прогоню — пьяница отвязная, сопрет, что плохо лежит, и не чихнет. А Фая положительная, с образованием. Работает в аварийной службе, всякие трубы под землей проверяет, иногда на машине с маячком домой приезжает. И она рукастая, лучше мужика все починит. Десять лет назад нам в село газ тянули — если помнишь, раньше-то мы с баллонами жили, — и рабочие хотели с авдеевцев бабло сорвать. Начали гундеть: рельеф местности сложный, вы должны за свой счет трубы покупать. Наши приуныли, но тут Фаина вышла и тем мужикам объяснила что и как, служебное удостоверение показала. Она вообще-то тихая, особняком живет, а тут обозлилась. Как подлецы испугались! Враз нам газ проложили.

Зина засмеялась.

— Я, Вань, про авдеевцев все знаю, кто в какого цвета трусах ходит, рассказать могу, в долг абы кому не дам.

— Вот здорово, — совершенно искренне обрадовался я.

— Ты небось не помнишь Виктора Петровича, отчима Файки? — воодушевилась Зинаида.

— Нет, — честно ответил я. — В детстве-то я мало общался с местными жителями. Вот недавно встретился со Стефанией Теодоровной Гусевой и случайно выяснил: оказывается, она тоже жила в Авдеевке.

— Стефка? — ухмыльнулась продавщица. — Собачка Елизаветы Георгиевны?

— Ты знакома с Тефи? — обрадовался я.

Зина, снова подняв прилавок, усмехнулась:

— Таисия рассказывала, что ты теперь детектив, богатый человек, свое агентство имеешь, с клиентами занимаешься, преступников ищешь. Говори откровенно, зачем прикатил? Что разузнать надо? Гусевы тебя интересуют?

— У тебя потрясающая интуиция, — похвалил я собеседницу, шагая в глубь магазина. — Сразу поняла, что к чему.

— Вань, я четыре раза счастливо замуж выходила, — улыбнулась Зинаида, впуская меня в небольшую кухоньку. — В пятом браке двенадцатый год, мужиков, как телевизор, понимаю. Мы с тобой друзья детства, хоть давно и не виделись, но люди близкие. Из-за кого ты приехал?

Я сел за стол, покрытый голубой скатертью, и решился на откровенность.

— Ты права, мне надо кое-что узнать о Гусевых.

Зинаида включила чайник.

— Они отсюда съехали, когда у Константина Петровича внук в колодец упал. Нехорошо так говорить, но деревня тогда свободно вздохнула. Мальчишка бешеным уродился, от него все стонали. У Гусевых вообще плохо с детьми было. Не всем же так, как Виктору Петровичу, везет — вот у того родная дочка уродилась на зависть народу! А у Гусева порча в семье завелась. Елизавета Георгиевна, царица наша, изображала, что у нее наилучшая семья, но я-то правду знаю, изнутри ее изучила.

Я удивленно поднял брови.

— Да?

Зина отложила нож, которым резала батон.

— Я очень радовалась, когда мама меня к вам брала, знала — Таисия вкусным угостит, конфет в карман насыплет. Еще она мне три раза в неделю бидон вручала и велела к Феньке-коровнице бегать. Молоко я вам в шесть утра приносила, за что каждую субботу рубль получала. Обалденные деньги для маленькой девочки! Я на них потом так в этом магазине, где сейчас за прилавком стою, шиковала! Мороженое-то семь копеек всего стоило.