Тайная власть. Незримая сила

– Вам, ученым, деньги зря платят, – говорил он. – Потому что никто не может объяснить, что произошло со мной однажды в жизни. А дело было очень просто. Я в Казахстане тогда жил, и был в тех местах лагерь для заключенных. Колючая проволока, вышки, собаки. Лагерь как лагерь. Кто там сидел, за что – меня это мало волновало тогда. Сидят, значит нужно, значит, сделали что-то, за что сажают. Я вот ничего плохого не сделал, меня никто и не сажает. Тогда многие так думали. Но я не об этом. Молодой я тогда был, ну и выпивал крепко. Сейчас я уже не могу так. Короче, загулял я там в одной компании. Что пил и сколько, сейчас, понятно, не помню. Но изрядно. Это уж точно. Возвращаюсь потом домой, поздни уже, темно. А поселок большой. Короче, заблудился я. Ходил, ходил – смотрю, колючая проволока. Значит, думаю, к лагерю вышел. Пошел обратно, опять проволока. Побродил я так, всякий раз в забор из колючей проволоки упираюсь. Что делать? Решил лечь спать где-нибудь до утра. Лег под какой-то стеной и заснул. Лето было, тепло. Опять же – молодой. Утром, рассвело только, солнца еще не было, проснулся я. Гляжу, где я, ничего понять не могу. Спал я под стеной барака. Там их несколько было. Осмотрелся – вокруг проволока в три ряда. И вышки. Оказывается, в зоне я очутился, в лагере. Увидел, где проходная – туда. Там дежурный офицер, двое солдат. У них глаза на лоб: «Кто такой? Как попал?» Я объясняю, мол, по пьянке. Говорю, не помню, как забрел. Смотрю, офицер этот испугался, серый весь стал. Увел меня в другую комнату. Заставил все написать. Прочел. Молчит. Потом порвал, что написал я, и даже обрывки скомкал, в карман сунул. Говорит мне: «Три ряда проволоки видел? Там ток пущен. Пройти там ты не мог. Мог только через проходную. А двери заперты изнутри, ключи в сейфе. Мы на территорию никого не впускали. Если бы впустили или выпустили без пропуска, нам трибунал. А раз непонятно, как ты сюда попал, получается, что это мы пустили тебя в зону. И место всем нам, и мне и солдатам, что дежурят, в таком же лагере. А тебе, раз ты появился здесь и не говоришь, как попал и зачем, тебе – самый большой срок. Соображаешь?» У меня, хоть после вчерашней пьянки голова, как чугунная, но понял я сразу. «Все, – думаю, – конец. Не отмотаться». Сидим друг перед другом, что делать, не знаем. Ему срок и мне. Ну и солдатам тем двум, что с ним, это уж точно. Закурили. Молчим. Потом он говорит мне: «Ладно. Придумал я, кажется. Жди здесь». И ушел к солдатам. Сижу я ни жив, ни мертв. Что он задумал? Убьют, может. Пришел он быстро. «Живей», – говорит. Провел меня через темный тамбур такой. Ключами несколько запоров открыл в железной двери. Потом еще дверь, замки. «Иди, – говорит. – Никому ни слова. Если трепанешься, всем срока! Дуй». Не помню, как до поселка добрался. Но никому об этом деле не сказал. Дурной был, а понимал. Понимал, что не шутил он. Это уж каждому ясно. Через несколько дней встречаю его, этого офицера. Поселок-то маленький. Один он был. Я хотел было к нему, но он глазами показал: «Не подходи!». Так и встречались несколько раз, как незнакомые. Потом, видно, перевели его куда-то. И я тоже уехал. Такая история. Сейчас-то я уже могу говорить, как было. А почему так получилось, объяснить никто не может. Не по воздуху же я над проволокой пролетел? Три ряда все же. И ток пущен. Может, ты скажешь?

Кроме случаев такой как бы «ближней» телепортации, переноса, известны и другие, когда человек оказывался перенесенным столь же необъяснимым образом на многие тысячи километров.

В один из октябрьских дней 1593 года на улицах Мехико появился человек, растерянный и потрясенный. Он не знал города, в который попал, никогда не был в нем и не мог объяснить, каким образом он очутился там. На нем был незнакомый военный мундир – как оказалось, одного из филиппинских полков. Всего за несколько секунд перед тем, как появиться здесь, он стоял на часах во дворце губернатора в Маниле, на противоположной стороне Земли. Случай этот, запечатленный в хронике тех лет, к счастью, не привлек внимания инквизиции. Куда печальнее оказалась судьба другого человека, жителя Гоа, португальской колонии в Индии, мгновенно и столь же необъяснимо перенесенного на свою родину, в Португалию. Поскольку он не отрицал того, что произошло с ним, и не мог дать никакого объяснения тому, что произошло, святая инквизиция обвинила его в нарушении божественного порядка вещей, и в 1655 году он был приговорен к сожжению. Протокол трибунала и приписка при нем, что приговор приведен в исполнение – единственный след, который остался в истории от судьбы этого человека и самого происшествия.