Тайная военная разведка и борьба с ней

Должным образом оценивая значение тайной разведки на войне, генерал Людендорф так говорит в своих воспоминаниях о ней: «Наше разведывательное отделение очень хорошо работало по распространению ложных сведений, и ни русским, ни державам Согласия не удалось проникнуть в наши намерения. Получать точные сведения о неприятеле вообще очень трудно; иначе ведение войны, особенно с неприятелем, обладающим меньшим количеством сил, было бы совсем легко».

Не менее велико значение тайной разведки и в области политической, вернее говоря, дипломатической, что особенно рельефно выступает из расшифровки межсоюзническим центральным морским бюро по разведке держав Согласия в Фолькстоне в январе 1917 года телеграммы германского министра иностранных дел Циммермана германскому посланнику в Мексике с предложением последней вступить в войну на стороне держав Союза, оттянув для этого из Согласия и Японию. В случае успеха Мексике предлагалось обратное возвращение территорий Техаса, Новой Мексики и Аризоны, уступленных Мексикой С.А.С. Штатам после войны 1846 года. Эта телеграмма имела колоссальное значение при решении президента Вильсона стать на стороне держав Согласия, объявив войну Германии.

Вообще значение тайной разведки настолько велико, что живший в IV веке до Рождества Христова китайский мудрец У. Цзе сказал: «Разведанный противник наполовину побежден». Невзирая однако на столь огромное значение тайной разведки, научная литература о ней чрезвычайно бедна. Главная причина тому – нежелание государств делиться результатами этой деликатной, дорогой и чрезвычайно трудной работы и компрометировать лиц, оказавших им ценные услуги.

Отсутствие научных трудов по тайной разведке заполняется на книжном рынке многочисленными произведениями лиц, никакого отношения к шпионству не имеющих, про которых поистине можно сказать, что они «к былям небылиц без счета прилагали». То же надо сказать и про фильмы на шпионские темы с переодеваниями, гримировками и прочим. В действительности все в области шпионства делается настолько просто, что едва ли нашелся бы предприниматель, который согласился бы взять все это за сюжет для своего фильма.

Этим стремлением к фантастическим прикрасам руководителей шпионской работы и самих шпионов заражаются нередко и профессиональные шпионы. Так бывший в 1915-1916 гг. в Ставке нашего Верховного главнокомандующего шпион Михаил Лемке говорит обо мне в своих воспоминаниях «250 дней в Царской Ставке (25-го сентября 1915 года – 2-го июля 1916 года)»: «Этот полковник (Батюшин) – очень ловкий человек: так до войны во время маневров у нас в присутствии императора Вильгельма Батюшин сумел достать на час его записную книжку, которую и сфотографировал» (стр. 468). Все это не соответствует истине, хотя бы потому, что ни на каких маневрах в присутствии императора Вильгельма я не был. Увидев же меня 25-го мая 1916 года в Ставке, Михаил Лемке настолько разочаровался во мне, что пишет: «Сегодня был вызван по делам службы из Северного фронта г.-м. Батюшин. Наружность обыкновенная, совсем не разведывательная» (стр. 833). Да и сам Лемке ничего из себя «разведывательного» не представлял.