Тайная война

– Здеся, чуть левее и наискосок, удобный проход от самого берега есть, я там Степана с Никитой и Борьку беззубого оставил. Можно смело идти, Ляксей Петрович!

– Хорошо, – кивнул Егоров. – Фёдор, забирай всю свою передовую пятёрку и двигай впереди нас шагах в двухстах. Будете теперь головным дозором команды! Кузька, тебе с Осипом идти боковым слева в двух десятках шагов от основных сил. Трифон, бери Леньку, вы идёте справа! Потап, ты с Игнатом в полусотне сзади. Ну всё, братцы, лёгким бегом марш!

Команда из двух дюжин стрелков в центре расставила вокруг себя, словно щупальца, охранение и заскользила вперёд по неглубокому снегу. С каждой минутой она удалялась от судов с их огневой, артиллерийской поддержкой. Теперь же вся надежда могла быть только лишь на себя.

– Как нам в такой темени свою деревню-то найти? – глубоко дыша, на бегу переживал Озеров. – Мы ведь, почитай, наугад к этому берегу подошли, ни зги ведь не было ничего видно!

– Мишель, говори меньше, дыхание собьёшь, всю нашу команду затормозишь, – буркнул Лёшка, но, присмотревшись к этой бегущей и одетой, как и все вокруг, во всё белое фигуре офицера, сам про себя его пожалел: «Нам-то что, мы-то ведь к этому делу привычные. Сотни вёрст вот так же на боевых да на учебных выходах уже намотали. А поручику и физически, да и морально ох как непросто сейчас! Но ничего, держится всё-таки контрразведчик!» – И он чуть сбавил темп. – Миш, наше дело сейчас – это по прямой от берега вёрст на пять поживее отбежать. Тут уже возможностей встретить конный разъезд будет поменьше. Да и наткнуться на дорогу или на какое сельцо мы вполне можем. А уже отседова и плясать далее будем. Узнаем вот у местных, что это за село, и по нему или же сами сориентируемся, ну-у то есть узнаем, где мы находимся. Или опять те же местные помогут нам и покажут то направление, куда бежать надо. Эти местные ведь сербы, а у нас вон свой Живан в команде есть, договоримся, чай, со славянами, – и Лёшка кивнул на бегущего чуть впереди Милорадовича.

– Понял! – кивнул Озеров и резко выдохнул. – Лишь бы эти местные нас турецким властям опосля не сдали.

– Ну не-ет! – не согласился с ним Егоров. – Это же се-ербы, Мишель, се-ербы! Плохо ты этот народ, господин поручик, знаешь! Да и мы ведь не дураки, присмотримся, к кому можно в дом заходить. Нам представитель от местной власти тут вовсе не нужен. Какой-нибудь там пастух или простой селянин, это да-а, вот это самое оно будет!

Из темноты вынырнул Степан:

– Вашбродь, Фёдор Ефграфович прислал к вам доложиться, что впереди небольшая дорога идёт. Мы около неё сейчас залегли, а свежего следа на ей вообще нет.

– Ясно, – кивнул Лёшка, – веди нас к ней! Команда, вперёд!

Эта дорога действительно не была центральной. Обычный набитый копытами и ногами крестьян просёлок, прикрытый сейчас сверху снежком. Но, как известно, «все дороги ведут в Рим», и значит, как минимум на одном её конце сейчас был должен находиться какой-нибудь населённый пункт. Вот только знать бы теперь, на каком? Лево, право, право, лево, – решал загадку Егоров. «Наше дело правое», – пришла в голову какая-то отдалённая и сумбурная мысль. – Всё, мы идём вправо! Дозоры растянуть вдвое, всем держаться сторожко! Вперёд! – И опять потянулись вёрсты пути вдоль просёлка.

Через пять-шесть вёрст, когда Егоров уже думал дать своим стрелкам передышку, от «головных» пришла новая весть – впереди, в шагах трёхстах, небольшой хутор или сельцо домов на пять-семь. Никого на улице не наблюдается. Чувствуется запах дыма и скотины.

«Значит, хутор жилой, селяне топят очаги», – подумал Алексей.

Света, разумеется, никакого там и в помине даже нет. Это вам не 21-й век с его освещением домов и улиц. Хорошо, если по лучине, ну или по жировому светильнику горит внутри дома, а то и вовсе все давно уже спят, умаявшись за день в своём тяжёлом крестьянском труде.

Егеря лежали в небольшом перелеске. Шагах в ста от них было жильё, и теперь даже до не очень-то уж чуткого Лёшки долетал его явственный запах. Вот впереди забрехала одна собака, затем ей ответила другая. Барбосы лениво полаяли с минуту и опять умолкли.

– Хорошо, Ляксей Петрович. Хорошо кабыздохи лаются, – удовлетворённо прогудел Макарович, лежащий рядом с офицерами.

Лёшка согласно хмыкнул, а Озеров непонимающе уставился на старого егеря: – Чего тут хорошего-то, обычное собачье тявканье!