Тайная война

Была, конечно, и тут определённая сложность. Пули сделать было технологически непросто, ведь особую проблему здесь составлял железный вкладыш. Оттого выходили они гораздо дороже, чем привычные. А в реалиях 18-го века, когда солдаты сами их себе отливали пулилейками, да ладили ещё и патроны? Хорошо, какое-то их количество неразворотливое казённое ведомство всё же изготовит и даже пришлёт в линейные войска, однако для основной массы служивых круглая фузейная пуля так и будет оставаться привычной ещё долгие годы. Но не надо забывать, что с запада у нас традиционно скалят зубы на Рассею-матушку очень и очень «дружелюбные» соседи. Совсем уже скоро один вот такой соседушка, рождённый на тёплой Корсике, влюбит в себя Францию, затем взнуздает её, голубушку, и поставит в строй. Туда же, чтобы ей не было так скучно, он впихнёт ещё десятки европейских народов, даст им всем ружья с барабанами, орлов на древке и укажет то направление, куда им со всем этим барахлом нужно будет идти. А куда? Вопрос риторический. Конечно же, на восток, к русским, у них ведь земля хоро-ошая. И хоронить в ней удобно, места-то традиционно для всех хватит!

Похоронить-то мы похороним, чай, уже не впервой, да и, увы, не в последний, к сожалению, раз. Но что-то Лёшке подсказывало, что опять русские армии будут по большому счёту пулять во вражину привычной круглой пулей, отлитой только намедни на костре из всё той же солдатской пулилейки. А вражина эта будет бить за 600–800 шагов остроконечной убойной пулей, укладывая на землю русских солдатиков. А всё почему? А всё потому, что в руках у предводителя недобрых соседей будет вся промышленная мощь покорённой Европы. И перевооружить свои войска на новый лад ему будет гораздо проще, чем нам.

Вот так вот, как говорится, желал сделать, как лучше, а получилось как всегда!

Поэтому будем действовать осторожно и с умом, – решил Лёшка. – Удастся дожить до нашествия десятков народов с запада, придумаем, как помочь Родине. А пока учимся воевать в этом веке, обрастаем новыми связями и исподволь готовим хороших солдат и офицеров к новому способу боя. Хотя, в принципе, небольшие нововведения в стрелковое дело ввести будет, пожалуй, можно. Подумал ведь уже на досуге, как можно и убойное расстояние для фузеи поднять, и скорострельность штуцеров в разы увеличить и не натолкнуть современников на резкий путь ускорения прогресса в этом деле. В принципе, тут была возможность и половинчатого решения вопроса. Делаем мы не полностью круглую, мушкетную, а скажем так, если для фузей, то половинчатую сферическую пулю. Просто с тыльной её стороны делаем большую коническую выемку в виде эдакой «юбки». Разумеется, так далеко, как та же пуля Минье, бить она у нас не будет, но пороховые газы, раздувая заднюю полую часть у нашей, будут вдавливать эту свинцовую «юбку» в стенки ствола, а при наличии винтовальных нарезов в них пуля эта будет ещё и закручиваться по винту. Такая пуля будет иметь чуть меньший диаметр, чем сам ствол, а это означает более простое и быстрое заряжение ружья, ну и меньшую освинцовку, то есть забитие стенок ствола свинцом и пороховыми окислами.

Эта пуля, плотно прижатая к внутренним стенкам ствола, шагов сто к дальности фузеям, обязательно должна будет дать, а это очень даже хорошо, для нашего нынешнего времени! По штуцерам же скорострельность может вырасти действительно в целые разы!

И первая партия усовершенствованных пуль уже проходила испытание на стрелковом полигоне егерей. Тут же проверялись уже наработанные Куртом, Кудряшом и Василием за время отсутствия основной команды опытные, подрывные, фитильные фугасы.

Бабах, бабах, бабах! – какой уже день гремели взрывы в глубоком овраге у дальнего озера. Наконец оружейники пригласили на главную приёмку командиров. Лёшка с унтерами и капралами устроились в шагах трёхста от места первого подрыва. В ста шагах от него сидели в окопчике трое испытателей во главе со старшим оружейником Шмидтом.

– Давай! – Лёшка махнул рукой и начал отсчёт. – …Двести двадцать шесть, двести двадцать семь. – Баба-а-ах! На месте мощного взрыва клубилось плотное облако дыма от сгоревшего пороха, а снег на несколько саженей вокруг был весь чёрный. Испытатели, выскочив из окопчика, со всех ног неслись к приличной по размерам воронке. Даже зрители унтера не выдержали и тоже припустились вперёд.

– Вот, вашбродь, глядите, как шарахнуло-то! – с восхищением пробасил Ваня Кудряш, обводя рукою окрестности. Вокруг, в радиусе ста шагов, всё действительно было посечено осколками от оболочки и внутренней начинкой, состоявшей из картечи и металлической обрези.

– Фугас работает корошо, Ваше благородий! – доложил Курт. – У наш фитиль теперь есть точен время горений. Мы корошо знать, сколько горит один аршин фитиль, сто аршин, двести. Мы уметь рассчитать это время и понимать, когда его нужно поджигать.

– Очень хорошо, Курт, это, как я понимаю, был у вас осколочный заряд, а как обстоит дело с фугасом, призванным быть разрушителем строений?