Тайная война оккультных сил

Поэтому секретные службы начали больше прибегать к пси-способам, а именно к использованию памяти. Нет ни одного сколько-нибудь удовлетворительного научного объяснения феномена памяти. Исследователи, и среди них фон Фёрстер, подсчитали, что самая элементарная операция памяти, например вспомнить номер телефона определённого абонента, займёт около пятнадцати часов. А ведь это совсем не тот случай. Необычайно сложные подсчёты построены на том принципе, что материальная память требует изменения точно таких же материальных структур, как, например, обработка перфокарт или расшифровка магнитных лент. Но элементарные частицы материи, насколько известно, не имеют структуры, доступной какому-либо виду обработки. Электрон не может быть ни перфорирован, ни изменён. Изменение его структуры потребует огромнейшей силы, несравнимой с химическими реакциями, которые происходят в мозге. То же самое относится и к атомному ядру. Само по себе напрашивается заключение, что память могла бы базироваться на длинных молекулах протеина и приходила бы в действие при перемещении даже одного из атомов со своей нормальной позиции. Сложно вообразить существование меньших материальных структур в живом организме. На основании имеющихся данных определённые расчёты проделали учёные группы Арторга, русские и я сам. Результат неоспорим. До получения более совершенных сведений следует признать, что у памяти нет материальной основы и она представляет собой нечто, что религиозные люди называют «душой», оккультизм именует «тонким веществом» и что наука отчаянно отрицает.

Осознавая эти противоречия, некоторые учёные ищут такую структуру памяти, которая не требует точной записи для последующего воспроизведения воспоминаний. Фон Фёрстер полагает, что мозг — это своеобразный компьютер, просчитывающий прошлое, исходя из настоящего, и, значит, истинных воспоминаний не существует, а есть лишь вероятностные.

Другие говорят о голограммах, рельефных изображениях, получаемых с помощью лазера. Все эти теории, одна другой сложнее, находятся в стадии обсуждения, пока эксперименты не подтвердили ни одной из них. Однако пси-теория памяти кажется бесспорной.

Нам известно, и госпожа Франс Йят доказала это самым неопровержимым образом, что средний уровень памяти в древности был выше нашего. Секретные службы в основном объясняют это тренировкой памяти, которая даёт фантастические результаты. Евреи в средние века знали наизусть сотни толстых томов Каббалы. Видимо, с изобретением книгопечатания эти способности стали ненужными и со временем атрофировались. Правда, и сейчас есть люди, обладающие прекрасной памятью, и практика показала, что путём тренировки можно улучшить память любого человека.

Разведывательные службы успешно используют гипноз, обостряющий память человека на закодированные слова. Под гипнозом он способен зафиксировать в памяти десяток страниц и рисунков и, благополучно миновав государственную границу, вернуться в свою страну и уже на месте воспроизвести добытую информацию. Даже при неумении рисовать он сможет точно изобразить все схемы и планы. Мало того что при обыске у него ничего не найдут, даже самый изощрённый допрос окончится ничем, так как, находясь в сознании, он не помнит, носителем какой информации является.

Обострение памяти безусловно возможно как в сознательном, так и в бессознательном состоянии. Кое о чём я могу подтвердить и сам на основе личного опыта. Когда в 1943 г. меня арестовало гестапо, я хранил в своей памяти тысячу двадцать четыре приметы агентов осведомительной сети «Марко Поло», охватывающей всю Европу: от Стокгольма до Балеарских островов. Раз пятьдесят меня пытали, но я не раскрыл ни одного имени, а когда спустя два года вернулся из концлагеря, все сведения прекрасно помнил.

Кроме того, с 5 по 19 мая 1945 г. я служил медбратом в американском госпитале, наскоро сооружённом сразу после освобождения Маутхаузена. За эти две недели я услышал около восьмисот исповедей умирающих, каждая из которых содержала точные сведения о предательстве, приведшем к аресту и депортации. Учитывая конфиденциальный характер этих рассказов, я ничего не записывал, однако, вернувшись во Францию, взялся за их воспроизведение, что заняло у меня почти два года. С тех пор, неоднократно общаясь с психоаналитиками, я узнал, что ни один из основателей этой науки, ни Фрейд, ни Юнг, ни Адлер, никогда не общались с людьми, находившимися на пороге смерти. Как же могли они тогда утверждать, что знают человеческую природу и способны лечить людей?