Тайная война Разведупра

Действительно соединение это было весьма необычным, пожалуй, единственным уникальным формированием в Вооруженных Силах Советского Союза. Здесь можно было встретить специалистов самых различных родов войск — танкистов и топографов, химиков и артиллеристов, радистов и саперов. Среди этого странного, на первый взгляд, разномастного войска можно было запросто встретить тогда еще никому не известных Сергея Королева и Николая Пилюгина, Бориса Чертока и Леонида Воскресенского. Это потом они станут генеральными конструкторами, академиками, Героями, а тогда были просто гражданскими специалистами.

Бригада состояла из дивизионов различного назначения. Например, из дивизиона наземной подготовки ракет, дивизиона обслуживания и пуска, дивизиона крылатых ракет.

Главная задача спецов бригады — изучить все, что осталось у немцев от ракетной техники. Правда, до нас здесь, в Тюрингии, уже похозяйничали американцы. Они вывезли главного германского ракетчика Вернера фон Брауна и его ближайших помощников, техническую документацию, образцы изделий.

Позже по совместным договоренностям Лейпциг вошел в нашу зону оккупации. И теперь этими проблемами должны были заняться специалисты из бригады особого назначения.

Мажоров сначала попал на должность техника команды наземных испытаний, потом стал инженером-расчетчиком пульта верти-кальних испытаний ракеты и, наконец, помощником начальника электрогруппы.

В начале работы у них не было ни матчасти, ни ракет. Занялись разборкой оставшихся документов: находили, изучали, систематизировали.

К работе были привлечены немецкие специалисты, трудившиеся в институте фон Брауна. Ведь американцы вывезли только руководителей института, а рядовых сотрудников оставалось немало.

Группа, в которой трудился Мажоров, занималась документацией по системе управления полетом ракеты ФАУ-2. А если еще конкретней, то приборным отсеком. Другая группа изучала схему бортовой сети и работу автоматики, третья — разбиралась с системой подачи топлива.

Активно участвовал в работе их группы будущий академик Борис Черток. На него надели военную форму, офицерские погоны, но выглядел он сугубо штатским человеком. Немцы звали его «майор Шерток».

В ходе деятельности стала складываться группа офицеров, которой предстояло продолжить не только изучение документации, но и в ближайшем будущем осуществить запуск первых ракет, собранных на базе ФАУ-2. В ту группу вошел и Юрий Мажоров.

В 1947 году начались тренировки на материальной части. Однако вскоре пришло известие, что под Сталинградом создается Государственный центральный полигон и бригада должна туда передислоцироваться.

На Центральном госполигоне

…В июле 1947 года начался отъезд на Родину. Сложно сказать, как это воспринимали другие, но Юрий и Татьяна Мажоровы уезжали с легким сердцем. Они хотели в Советский Союз. Да, понимали, там тяжело. И ехали они в неведомые края. Пусть здесь более благоустроенно, но все равно постыло — чужая земля, чужие люди. Они искренне хотели домой.

Однако, как известно, Родина не всегда встречает своих офицеров с распростертыми объятиями. Так было и на сей раз. Станция Капустин Яр, голая, выгоревшая степь. Штабеля досок, разгруженные у насыпи железнодорожного полотна. Пыль, духота. Вдоль дороги деревянные домики, обмазанные глиной летние кухни. Это и есть Первый государственный центральный полигон. Начали ставить палатки, возводить штабные домики. Кстати говоря, для немецких специалистов, приехавших из Германии, построили дома, для своих достаточно и палаток.

К северу от железной дороги, в десятке километров, возводился испытательный стенд для реактивных двигателей. На краю большого обрыва монтировалась металлическая конструкция стенда, из железобетона сооружался колодец для отвода газов, подземные бункеры для установки аппаратуры. Еще дальше в степи возводилась стартовая позиция — бетонная площадка, к которой была проложена такая же бетонная дорога. Там же находилось и рабочее место Ма-жорова — электромашина в капонире и бронеколпак со смотровой щелью. Все это располагалось метрах в сорока от пускового стола.

Каждое утро офицеры забирались в кузов дежурного студебекера и их везли к месту работы. Дорога на службу становилась истинным мучением. За машиной поднимались огромные пылевые тучи, и сидящие в кузове превращались в пропитанных пылью чудовищ.

Жили Мажоровы в маленькой комнатке, в бревенчатом доме, которую снимали у местных жителей. Осенью грязь на улицах Капустина Яра была просто фантастической. Толстые пласты пыли под воздействием влаги размокали и превращались в непроходимые топи. Даже переход с одной стороны улицы на другую превращался в целое приключение.

Офицеры нередко шутили над своим житьем-бытьем. «Скажи, какой твой любимый город?» И получали ответ: «Капустин Яр». «А какая самая любимая песня?» — «Прощай, любимый город».