Тайная война Разведупра

Когда предложение Герасимова — Бохана на ЦБУ прошло, выяснилось, что тот самый «пятачок» для высадки десантно-штурмового батальона, кроме них, захватывать некому.

Генерал Гусев лишь с тревогой спросил:

— Войдете?

Что мог ответить спецназ?

— Войдем.

Были подняты самолеты. Они отбомбились грамотно. Ибо Герасимов просил только об одном: обработать, прежде всего, склоны, а не само ущелье. Иначе они завалили бы камнями единственную узкую дорогу.

Словом, отряд Бохана вошел в ущелье, саперы по ходу сняли несколько мин, спецназовцы прикрывали их, обстреливали подозрительные участки гор.

Итак, теперь по замыслу операции отряд спецназа должен был захватить «пятачок», к этому времени колонна мотострелков разворачивается и втягивается в ущелье, а высадившийся десантноштурмовой батальон обеспечивает выдвижение бригады.

Однако война есть война. И, как в шутку спрашивали фронтовики: «Что самое неприятное на поле боя?» И отвечали: «Неприятель». Так и здесь.

Когда спецназовцы вошли в ущелье, Герасимов заметил удобный, достаточно пологий склон и приказал механику-водителю бронетранспортера ехать туда. И как только БТР стал заезжать на гору, с ее склона соскользнул защитный маскировочный полог, и первое, что увидел комбриг, была направленная на них счетверенная зенитная установка — мощнейшее оружие, которое «духи» использовали против авиации. А расстояние до установки метров пятьдесят, не более. Считай, через минуту-другую их начнут расстреливать практически в упор.

Бронетранспортеру развернуться негде, и Герасимов подает команду: «Покинуть машину!» И вовремя, только они успели спрыгнуть с брони и укрыться за близлежащими камнями, как «духи» открыли сильнейший огонь по бронетранспортеру. Пули были разрывные, он вскоре вспыхнул, загорелся.

Вместе с комбригом Герасимовым БТР покинули командир роты Корчагин и разведчик Арсенов.

В это время над головами спецназовцев стали пролетать снаряды с характерным воющим звуком.

Это мотострелки из 70-й бригады на дороге Калат-Газни развернули систему «Ураган» и обстреливали ущелье специальными снарядами, начиненными «лепестковыми» минами.

В принципе такая мина вполне безопасна, ее можно хоть веником выметать, только если на нее наступишь, пятку или ступню оторвет запросто. И вот такими минами 70-я бригада стала засыпать ущелье, по которому потом предстояло идти нашим войскам.

Тем временем «душманы» огнем из счетверенной установки ДШК стали доставать спецназовцев. Зашевелились за валуном комроты Корчагин с Арсеновым, пули ложились все ближе и ближе. Надо было как-то спасать ребят. Герасимов видел, что его укрытие надежнее. Он и крикнул: «Давайте ко мне!»

Корчагин вместе с Арсеновым, выждав удобный момент, рванули в его сторону. Разведчик оказался между «духами» и командиром, и, когда его достала вражеская очередь, он закрыл своим телом офицера.

Ротный Корчагин получил осколочные ранения ног, упал, и из-под огня его вытаскивали с помощью саперной «кошки».

В это время в воздухе появились самолеты Александра Руцкого. И, надо сказать, вовремя. Герасимов был знаком с Руцким и определил его бортовой номер — 05.

— Саша, — прокричал он в эфир, — по мне в упор с пятидесяти метров бьет «дух».

— Понял, — ответил Руцкой, — 500!

— Какие 500! — возмутился Герасимов, — 50 метров, 50!

Это потом комбриг узнал, что Руцкой его понял, но в эфир произносить цифру 50 не мог. Им запрещалось наносить авиационные удары ближе 500 м от своих позиций.

Только какие тут инструкции, если гибнет боевой товарищ.

Руцкой запросил целеуказание. Герасимов через камень швырнул в сторону «духов» зажигательно-дымовой патрон и еще добавил, что цель в тридцати метрах.

— Все понял, — ответил Руцкой и положил самолет в вираж, стал заходить для атаки.

Комбриг своими глазами видел, как отделилась от самолета управляемая ракета, и в первую минуту ему показалось, что идет она аккурат на него. Но Руцкой знал свое дело.

Почти рядом, над головой раздался страшный взрыв, полетели камни и… наступила тишина. Не грохотал ДШК, не свистели пули. Все стихло. Только слышалось, как догорал бронетранспортер.

Когда полковник Герасимов вместе со своими спецназовцами поднялся на гору и добрался до углубления, где стояла зенитная установка, там тоже была тишина. Развороченная установка, трупы «духов» вокруг. Руцкой положил ракету точно на установку. Если бы он промазал и ракета прошла бы выше, она бы угодила в склады боеприпасов. Огромные склады. Думается, детонация была бы такая, что вряд ли что-либо осталось бы как от «духов», так и от спецназовцев. К счастью, этого не случилось.

Герасимов помнит этот ювелирный удар Руцкого и благодарен за спасение его самого и его ребят.

Потом дороги этих двух офицеров еще не раз пересекутся, вместе они будут учиться в Академии Генерального штаба, а в октябре 1993 года волей судьбы окажутся по разные стороны баррикад. Но об этом рассказ еще впереди.

А тогда после авиационного удара на высадку пошел десантноштурмовой батальон. Ему дали целеуказание — место высадки — горящий бронетранспортер.