Тайная жена моего мужа

Встретившись со мной глазами, она вновь доброжелательно заговорила:

- Мы ехали сюда три дня на поезде.

Я невольно изумилась:

- Зачем? В вашем городе нет аэропорта?

Олеся пожала плечами:

- Есть. Но мама сказала, что на поезде интереснее.

Она неодобрительно поморщилась, явно показывая свое несогласие с этим утверждением. Уголки моих губ невольно дрогнули в улыбке…

- Тебе не понравилось ехать на поезде?

- Скучно. Мы видели только поля и деревья. А еще там даже не кормили…

- Лесь, не стоит все это рассказывать… - встряла мягко Инга. - Карине это совсем неинтересно…

Внутри у меня снова заныло от вида худой, болезненной девочки. Что с ней случилось? Олеся явно не выглядела здоровой…

- Хочешь чаю? - предложила я ей. - Я недавно испекла печенье…

В глазах ребенка зажегся внезапный огонек.

- А мама никогда не печет печенье… Она говорит, что проще купить…

Я не знала, что ей на это ответить, поэтому просто повернулась к чайнику и нажала на кнопку…

- А где можно помыть руки? - спросила Олеся.

Я вновь удивилась тому, насколько хорошо была воспитана девочка - и это с учетом того, как вела себя ее мать…

- В ванной комнате. По коридору и направо.

Олеся тихо вышла и мы с Ингой остались на кухне одни.

Она снова обвела критическим взглядом помещение, глаза ее остановились на плите, где стоял свежесваренный густой борщ…

Неодобрительно покачав головой, она заметила:

- Надеюсь, вы не кормите этим сына, Карина. Слишком жирная пища для детей… да и вообще для фигуры вредно…

Это заявление заставило меня мгновенно вспыхнуть, словно одной этой фразой она раздула до пожара в моей груди тихо тлевшие до этого момента угли…

Сдерживающего фактора в виде детей сейчас рядом не было, поэтому я позволила себе сделать то, что мне так захотелось…

Как ни крути, а я была дочерью своих родителей.

Подхватив с плиты кастрюлю, я подошла к Инге со спины и коротко заметила:

- Ну, раз детям это вредно, то… приятного аппетита!

Не медля больше, я надела кастрюлю с борщом прямо ей на голову.

Инга взвизгнула и подскочила, я - выбежала за пределы кухни и захлопнула за собой дверь, чтобы никто из детей случайно туда не вошел…

И в этот момент одновременно распахнулись две двери: входная в квартиру и та, что вела в ванную комнату…

Встревоженный Яков шагнул внутрь, вопросительно уставился на меня…

Я коротко кивнула на осторожно выглянувшую из ванной Олесю и сухо спросила:

- Надо полагать, это - то, о чем ты хотел серьезно со мной поговорить?

Глава 13

Взгляд мужа замер на девочке.

Как трудно было, оказывается, даже теперь, после всего, перестать называть его мысленно именно так: муж. Я ведь и в самом деле нелепо верила в то, что главное - это то, кем люди считают себя друг для друга, а не какие-то сухие строчки в документах…

Что ж, урок о том, что в этом мире главное - бумажки, был жестоким и весьма доходчивым.

Я смотрела на Якова, а он, безотрывно и не моргая - на Лесю. В его глазах удивление сменилось непониманием, затем пришло отрицание, и, наконец - смирение…

Что так поразило его сейчас? Тот факт, что у него есть дочь или же то, что Инга притащила ребенка в наш дом раньше, чем он успел меня предупредить об этом новом интересном факте своей биографии?..

- Что это все… значит?..

Яков мотнул головой, перевел растерянный, вопросительный взгляд на меня…

Я вскинула в ответ брови, не скрывая так и сочащегося изнутри сарказма:

- Я думала, это ты мне объяснишь.

И именно в этот момент дверь кухни распахнулась и оттуда появилась Инга.

Я не смогла отказать себя в удовольствии осмотреть дело рук своих: выглядела она, к моему удовлетворению, довольно жалко. Волосы намокли, свисая паклями вдоль лица - она явно пыталась отмыть с них тот самый безобразно жирный, по ее мнению, борщ; косметика на лице потекла, верхняя часть одежды намокла - последствия попыток избавиться от непрошеной маски в виде борща…

Я не без мстительной радости заметила, что борщ до конца так и не покинул ее голову: местами в волосах еще остались кусочки капусты и других овощей…

- А это еще что такое? - пораженно выдохнул Яков при виде новой прически своей прекрасной богини.

Я сложила на груди руки, язвительно откликнулась:

- О, это был твой ужин, дорогой. К сожалению, борща больше не осталось, хотя ты тоже заслужил отменную порцию.

Яков растер лицо руками, явно не зная что ответить, что сделать…

- Я ничего не понимаю, - наконец признался беспомощно.

- Представляешь, я тоже, - отреагировала со злой иронией. - Интересно, и кто же это нам все объяснит?..

Мы, не сговариваясь, дружно уставились на Ингу. Она сдула с лица мокрую жирную прядь, решительно шагнула вперед, притянула к себе дочь…

Олеся стояла молча. Понимала, очевидно, что стала невольной жертвой ситуации, которую заварили взрослые. И никто при этом не подумал о ней, не позаботился, не оградил от дурного…

Я не понимала, почему эта девочка вызывает во мне невольный отклик. Но злилась сейчас на кого угодно: на Ингу, мужа, на саму себя - но только не на этого ребенка со слишком взрослыми понимающими глазами.