Тайная жена моего мужа

Она молчала, явно собираясь с мыслями. Он качнул головой, устав от этого разговора, от самого ее присутствия. Но прежде, чем успел сказать хоть что-то, чтобы поторопить ее со сборами, она внезапно кинулась ему на шею, крепко вцепилась…

- Яков, как ты можешь так? Я ведь все осознала… Вспомни… ну вспомни, как нам хорошо было вместе! Мы можем все вернуть…

Ее холодные губы ткнулись ему в шею, заставляя дернуться. Он железной рукой отстранил ее от себя, и, не отвечая на эти пылкие признания, произнес лишь:

- Олеся поела?

Инга ничего не ответила. Все стояла, панически на него глядя, с дрожащими кулаками, прижатыми к груди…

Не в силах выносить это зрелище, он вышел из комнаты сам.

Ноги незаметно, как-то сами собой, принесли его на кухню…

Глава 37

Оказавшись на кухне, Яков понял, что так тянуло его сюда: воспоминания о лучших днях. Именно это помещение в квартире всегда было особенно уютным и родным. И твердо ассоциировалось с присутствием Карины, которую он и теперь невольно искал здесь, даже зная, что ее уже нет и быть не может…

Здесь была только Олеся.

Девочка стояла у раковины, старательно отмывая сковороду. На столе неподалеку, на тарелке, аккуратной горкой высились котлеты - идеально обжаренные, румяные, против воли пробуждающие аппетит…

Яков неловко присел на стул, растерянно глядя на девочку, которая, вероятно, была его дочерью…

- Ты не против, если я тут посижу? - спросил, не найдя ничего лучшего для завязки хоть какого-то разговора.

- Это ваш дом, - спокойно пожала она плечами.

Яков поразился тому, как Олеся произнесла эту короткую фразу. Без обиды, без упрека, просто констатируя факт. И при этом держалась с таким достоинством, которое резко контрастировало с мольбами ее матери, давшей понять, что готова на все, лишь бы остаться.

Он вдруг вспомнил слова, которые сказала ему только сегодня его собственная мать. К ней приходила Света. Она просила денег… годами. Годами мать отдавала средства на содержание девочки, но где же тогда была Инга?..

Его затошнило от мысли, что та появилась сейчас только для того, чтобы поиметь с него что-то. Но она же столько лет почти ничего у него не просила, ни в чем не нуждалась, так что же изменилось теперь?

Что-то не складывалось во всей этой истории. И, возможно, сейчас у него был шанс выяснить, что именно.

Взгляд снова скользнул по тарелке с котлетами. Яков взглянул на девочку, продолжавшую мыть посуду, и с припозднившимся чувством стыда произнес:

- Брось это. Я сам помою.

Она вздрогнула, оглянулась на него с виноватым выражением лица…

- Извините.

Черт. Кажется, он умудрился ее обидеть, хотя хотел совсем обратного…

- Все в порядке, - попытался исправить ситуацию. - Просто ты не должна этого делать…

- Меня так приучили, - просто ответила она. - Что за собой нужно убирать.

Большинство детей ее возраста были совсем не обременены какими-то домашними обязанностями и подобная ответственность не просто удивляла его… а даже немного пугала.

- Это тоже ты пожарила? - поинтересовался, кивнув на тарелку с котлетами.

- Да. Не нужно было?

И снова - испуг, будто что-то сделала не так. Он поспешно ее уверил:

- Нет… наоборот. Я очень тебе благодарен.

Она коротко кивнула, принимая его ответ, отвела в сторону глаза, так и продолжая стоять возле раковины и явно не зная, куда себя девать…

- Присядь рядом, - предложил он, похлопав по соседнему стулу.

- Нам наверно собираться нужно…

Он поморщился, хотя сам сказал при ней эти слова, прямым текстом указав на дверь. Но сейчас показалось вдруг отчаянно важным поговорить с Олесей… еще хотя бы немного.

- Подождет. Присядь.

Она послушно опустилась на краешек соседнего стула, уставилась в рисунок на скатерти…

Безумная, яркая вышивка в виде танцующих павлинов - Карина обожала эту скатерть, которую многие сочли бы попросту безвкусной…

В сердце снова закололо. Но сейчас было не время жалеть себя - этим он уже занимался вдосталь…

- Это мама научила тебя жарить котлеты? - спросил после небольшой паузы.

Олеся отрицательно мотнула головой.

- Нет.

- А кто?

- Тетя Света.

Яков невольно нахмурился. И снова Света. Значит, мать не лгала. Но тогда, выходит… лгала Инга?.. Пользовалась ребенком, чтобы… чтобы что? Снова жить за его счет?

Во рту стало как-то неприятно и горько. Но он все же продолжил разговор…

- Ты жила с тетей Светой? Все время?

Показалось, что Олеся вдруг замкнулась в себе. Возможно, он, фактически незнакомый для нее человек, переступил какую-то невидимую запретную грань…

Чертов идиот. Полез к ребенку в душу, не удосужившись ни дать к себе привыкнуть, ни даже просто обозначить свою роль в жизни Олеси…

- Прости меня, - произнес искренне. - Я просто… пытаюсь узнать о тебе хоть что-то. Ты ведь в курсе, что я…

Он хотел было сказать «скорее всего, твой папа», но это выглядело бы отвратительно. К чему было бередить девочке душу, если и сам был не уверен в том, что говорил?

- Ты в курсе… кто мы с тобой друг другу? - поспешно переформулировав, закончил вопрос, повисший в воздухе.

Олеся неуверенно кивнула.

- Мама сказала, что вы - мой папа.

- А что она говорила еще?

- Что вы нам обязательно поможете…