Тайная жизнь души. Бессознательное.

Графология есть искусство отгадывать по почерку характер лиц, и даже физический облик их. Мы нашли удобным это явление психики отнести к психометрии.

1. Вот факт, перепечатанный из «Ребуса» (№ 15, 1883 г.) в декабрьском приложении к журналу «Природа и люди» 1896 г.

«В Брюсселе, в 1882 г., был убит антверпенский адвокат Верней. Убийца обделал свое дело, как говорится, так чисто, что сыщики сбились с ног, отыскивая его, и, наконец, решили отказаться от бесплодных попыток; убийца как в воду канул. Знали только, что он был известен под вымышленной фамилией Воган; но в руках следствия имелся клочок бумаги, исписанный им, и вот он-то и открыл ловкого преступника. Когда все средства были исчерпаны, судьи вспомнили о графологии, – и один из последователей этой науки, Бергамотта, взялся определить по почерку не только нравственный, но и физический облик Вогана. После нескольких часов усидчивого труда этот графолог вынес следующее заключение: «темперамент горячий, пылкий, сангвиническо-желчный; кость большая, мускулы развитые; возраст средний; обращение недружелюбное; наклонность к гневу, к сплину, к мизантропии; в состоянии гнева Воган бледнеет; походка правильная; человек положительный, точный, не любит споров; больше надменности, чем самолюбия; любит порядок во всем и считает хорошо; лично эгоист, гордец, честолюбец, говорит мало, тонкий дипломат, редко говорит то, что думает; учился, понимает искусство; лишен всяких религиозных чувств; лицо – смуглого цвета; глаза – скорее всего серые; нос слегка горбатый; руки маленькие, с тонкими пальцами; зубы хорошие; прищуривает глаза; произношение не совсем чисто; на правой руке средний палец феноменально неразвит».

Это заключение было передано инспектору полиции, и через десять дней убийца был в руках правосудия.

2. Вот другой факт, перепечатанный там же из «Нового времени» (1881 г.).

«Жил еще недавно в Москве некто Чижов, честнейшая личность, искренно-религиозный человек. У него был особый талант: узнавать людей по их почерку. Раз был он в Киеве, заходит к преосвящ. Феофилу (теперь уже покойному) и застает у него членов педагогического совета духовной академии. «Затрудняемся, рассказывают ему, решить вопрос, кому из трех студентов дать первый диплом: у всех одинаковые отметки…» Чижов берет лежащие тут же на столе сочинения этих студентов, смотрит, сличает почерки и говорит: «Автор этого белокурый, худой… этого – красивый, живой, энергичный брюнет… этому и дайте первенство, он стоит…»

Удивился педагогический совет: Чижов вполне верно описал приметы студентов…

– Как это вы узнаете по почерку человека? – приставали друзья и знакомые к Чижову. «Сам не знаю, – отвечал он, – сам не знаю, по наитию…»

Является мысль, что как этот Чижов, так и тот специалист-графолог Бергамота постигали характер и все особенности кого-либо не посредством графологических признаков; графологам только кажется, что они из почерка собственно черпают знание, на самом деле источником знания графологов служит индивидуальный отпечаток от автора рукописи, которым пропитана бывает исписанная бумага. Если другая какая-либо вещь дает сомнамбуле возможность проникнуть и в характер, и в состояние здоровья того, кому эта вещь принадлежит, то тем более эту возможность должна давать рукопись. При письме мы своей мыслью, так сказать, пропитываем бумагу.

3. Вот графолог-девушка, объяснения которой о своей способности как нельзя лучше подтверждают основательность этого мнения. В статье Гр. Ф-та «Как узнать характер человека» читаем:

«… Она только отчасти пользуется графологическими признаками… Во многих случаях эта девушка не в состоянии дать объяснения, она судит тогда по тому настроению, которое вызывается у нее общим впечатлением, производимым почерком; «почерк внушает мне то-то», – говорит она тоща.

Значительные, выдающиеся характеры девушка скорее и легче разгадывает, чем незначительные, обыденные; мужские – легче, чем женские. С натурами, живущими в мире своих идей, грез и мечтаний, девушка чувствует какое-то духовное родство; ей доставляет какое-то особое наслаждение следить за каждой черточкой и точкой их почерка. Почерки таких людей она разгадывает играючи, шутя. «Существуют богатые и бедные почерки, – говорит она, – есть люди с сильно выраженной индивидуальностью, а между ними такие, которые обладают магнитной силой; это позитивы, или «дающие» (творящие), и их легче отгадывать, чем негативы, или воспринимающих, желающих, которые больше берут, чем дают, излучают. Большинство людей постольку же позитивны, поскольку негативны». Мистические воззрения сенситива лучше всего характеризуются ее собственными словами: «существуют состояния, – говорит она, – в которых зрение, слух, осязание приводят к одному: проникновению в природу и ее законы духовным взором. Во время сновидения я в состоянии слышать рукой. Язык души выражается одинаково как в сновидении, так и в почерке».

«Свеженаписанную рукопись я разбираю легче и быстрее» чем старую, пролежавшую уже несколько лет», – говорит девушка (стр. 195). («Ребус». 1897 г., № 41.)