Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1

Все это, конечно, не способствовало решению дела Тролля. Здесь режима «наибольшего благоприятствования» больше не предвиделось. Защитный барьер становился все более глухим. Жизнь постоянно подбрасывала американцам соответствующие предлоги. Так, в Гватемале пришло к власти прогрессивное правительство Ха-кобо Арбенса, которое тут же было зачислено ЦРУ в просоветские. Как следствие — посылка дополнительных подкреплений американским спецслужбам, поток дезинформации, поиски тайных связей между посольством СССР и «красными гватемальцами». Вновь поползли слухи о поставках советского оружия в Центральноамериканский регион, заброске московских инструкторов по ведению партизанской войны и даже о появлении «таинственных советских субмарин», которые будто бы заправлялись топливом в Пуэрто-Барриосе. Пределом изобретательности было сообщение о том, что на озере Петен русскими создана военная база. Эту «дезу» агентство ЮПИ не постеснялось распространить по всему свету…

10 февраля 1948 года в советское посольство неожиданно заглянул Баэса. Любимый конек мексиканцагпро-дажность властей. Альваро с горечью вспоминал, что сталкивался с нею повсюду, а в полиции чаще всего. В 1940 году ему довелось формировать моторизованную патрульную службу в Мехико. Были собраны немалые средства среди банкиров, промышленников и коммерсантов, на которые Баэса приобрел в США около 30 автомашин. Когда же он собрался за второй партией, то высокопоставленные полицейские чины замучили его доверительными просьбами: «Тебе же ничего не стоит выкроить лишнее авто…» Им и в голову не приходило, что Для него это невозможно. Отсюда конфликты, наветы, месть.

«Я идеалист, добиваюсь справедливости и всегда остаюсь в проигрыше. На днях я побывал в доме у военного министра Лимона — это же самый настоящий дворец! Такой не снился и самому Монтесуме! Бывший президент Авила Камачо приобрел богатейший нефтяной участок «Пальма» близ продуктивного месторождения «Посо Рико». Президент Алеман построил себе яхту за 980 тысяч долларов и заказал спецсамолет, который потянет на весь миллион. А близ парка Чапуль-тепек вовсю кипит стройка — там его усадьба на несколько кварталов! Нет, Мексика созрела для новой революции, надо хорошенько тряхнуть разжиревших экс-революционеров!» — вещал Баэса. А уходя, как бы между прочим бросил: «Я знаю, что вы подготовили побег… Морнара… Не делайте этого. По крайней мере сейчас. Гринго сидят в засаде».

Мексиканец даже не взглянул на Кумарьяна, чтобы удостовериться в произведенном эффекте. Щелкнул металлической калиткой посольства и уселся в служебную развалюху. «Там очень не хотят скандалов, — Альваро многозначительно ткнул пальцем вверх, — и еще больше не хотят петь под чужую дудку. Нам не нужны скан-, далы, заготовленные к северу от Рио-Гранде».

Конечно, об этом разговоре Баэса в своей книге не упомянул, по-видимому, для него он особой важности не имел.

…Погрузившись в размеренный тюремный быт, Рамон Меркадер терпеливо отбывал свой срок. Вот любопытный эпизод, приведенный в «бестселлере» 60-х годов Феликса Варгаса Чакона, не миновавшего знакомства с прелестями «черного замка», где этот венесуэльский мошенник и познакомился с Рамоном:

«Жак Морнар… называл себя бельгийцем по национальности, но… в действительности был испанским анархистом… Я долго говорил с ним, и он открыл мне, что наибольшие муки совести вызывало у него не убийство Троцкого, а вовлечение (в дело) девушки по имени Сильвия Агелофф, с которой он познакомился в Париже в 1938 году. Соблазненная им, девушка рассказала ему, что ее сестра служит секретарем у человека, который создал Красную Армию и которого Сталин отправил в изгнание. Морнар плакал, когда вспоминал, что во время суда Сильвия кричала ему:

— Убийца! Выродок! Трус! Не успокоюсь, пока не узнаю, что ты покончил с собой в тюрьме!.. Грязная пешка ГПУ!»

Приятель Чакона не дал ему дослушать излияния Морнара, отвел венесуэльца в сторону:

— Наверное, Морнар тебе и вздохнуть не дал, повествуя о своих несчастьях. Это его обычное занятие со всеми новичками. У него-то есть время на рассказы, потому что отсидел он девять лет, а впереди — все одиннадцать».

Но время шло, и Тролль, судя по его внешним реакциям, постепенно свыкся со своим положением.

Если верить многочисленным свидетельствам о том времени, то в тюрьме Меркадер не испытывал особого дискомфорта. Жил в одиночной просторной камере со всеми удобствами и даже с телевизором. Два раза в неделю его навещала будущая жена. Несколько раз полиции становилось известно, что заключенному готовят побег. Но как только об этом узнавал он сам, категорически отказывался. После смерти Сталина предложений о побеге не поступало, что с удовлетворением отметил узник и мысленно похвалил себя за проявленную осторожность. Не исключено, что оставшийся в живых исполнитель кого-то серьезно беспокоил и под предлогом побега его собирались попросту убрать.