Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 1

Жена была обеспокоена моим быстрым повышением по службе еще в 1938 году. Она предпочитала, чтобы я оставался на незаметной должности, и была права, так как травля меня началась именно из-за этого, хотя назначение носило сугубо временный характер. Я был не «врагом народа», а врагом завистливых коллег — таков был заурядный мотив для травли в годы «чисток».

Новое назначение не оставляло времени на длительные раздумья о кампании против меня, которая чуть было не стоила мне жизни. Головокружительная скорость, с которой развивались события, увлекла меня за собой.

…Партийное собрание так и не рассмотрело мое персональное дело. Через два дня после беседы со Сталиным и Берия в Кремле и полученным мной заданием по ликвидации Троцкого мне сообщили, что партбюро пересмотрело свое решение об исключении меня из партии и вместо этого вынесло выговор с занесением в учетную карточку за потерю бдительности и неразоблачение вражеских действий бывшего руководства Иностранного отдела…»

Серьезным потрясением для меня явилось ознакомление с хранящимися в личном деле отца протоколами партийного собрания, на котором его исключали из партии. Меня поразило, насколько мужественно и благородно вел себя во время этого, пожалуй, самого опасного в его жизни периода отец. Это протокол партсобрания 5-го коллектива ГУГБ, на котором, среди прочих вопросов, обсуждалось и персональное дело отца.

Первым выступил секретарь парткома Леоненко, который в своем докладе сформулировал основные пункты обвинения: связь с арестованными к тому времени «врагами народа» — крупными советскими разведчиками Горожаниным, Раисой Соболь, Иваном Каминским, Дмитрием Быстролетовым. Последним из обвинений было незаконное получение вещей из-за границы.

Затем поочередно выступили коллеги отца. Практически каждый из них так или иначе пытался его «потопить». Благутин заявил, что Судоплатов холуй, имел связи с «врагами народа» Горожаниным, Соболь, Шпигельгласом, Слуцким (официально умершим и торжественно похороненным!), после чего предложил исключить его из партии.

Затем выступил Дудукин, который, оправдывая свою фамилию, заявил, что отец дружил с Раисой Соболь и Слуцким, не разоблачал «врагов народа» и, более того, выступал в защиту некоторых из них, в частности, Горожанина и Кропотова. Он также предложил исключить отца из партии.

Третьим выступал Чернонебов, который тоже сказал, что отец не разоблачал «врагов народа», что под видом оперативной необходимости получал с диппочтой вещи (что за вещи — убейте не пойму, жили мы всегда очень скромно), который также предложил исключить отца из партии.

Четвертым выступал Нагибин, который заявил, что отец опирался в своей работе на Слуцкого, был высокомерен, дружил с Раисой Соболь, скрывал известные ему факты о Быстролетове и Горожанине, получал вещи из-за границы, не сообщил «куда следует» о том, что Шпигельглас в его присутствии признался, что он шпион, зная, что материал на него находится уже у Берия, что дружил с Каминским, что Каминский, характеризуя в свое время отношения Судоплатова с Пассовым и Шпигельгласом, назвал его «удобным человеком». Он также предложил исключить отца из партии.

Пятым выступал Прудников, который сказал, что у Судоплатова «гонор», так как начальник отдела и замы ему покровительствовали, пренебрежение к нижестоящим товарищам, что он дружил с Горожаниным, не разоблачал врагов, что его приблизил к себе Пассов, что вокруг Судоплатова и его жены Кагановой группировались старые кадры ИНО (особый круг лиц, не переваривавший новых людей), что он был на особом положении у Слуцкого, был у него на вечере, и также предложил исключить отца из партии.

Шестым выступил Пудин, который заявил, что Судоплатов, будучи членом парткома ГПУ Украины, знал о троцкистском прошлом Горожанина, но защищал его, что Горожанин способствовал переводу Судоплатова в Москву, что отец участвовал во встрече Нового года у Слуцкого (прикрытие для сбора врагов), на которой Слуцкий высказал свое удовлетворение подбором аппарата и его сработанностью, в то время как позднее все эти люди были арестованы, обвинил отца в «нехорошем» и «чиновничьем» отношении к Сенькину и Нагибину, пришедшим из ЦК, в том, что в его, Пудина, присутствии Шпигельглас сказал Судоплатову, что является шпионом, и также предложил исключить отца из партии.

Седьмым выступил Езепов, который обвинил отца в нежелании разоблачать «врагов народа», в том, что он вместе с бывшим секретарем парткома Долматовым «играл под дудку Слуцкого».