Тайная жизнь генерала Судоплатова. Книга 2

«Легальные» резидентуры размещались в помещениях секретно-шифровальных отделов посольств или консульств (либо в примыкавших к ним комнатах). В одном помещении обычно располагалась «вся команда» — и резидент, и оперативные работники. В нарушение требований конспирации там обсуждались итоги проведенных или цели предстоящих мероприятий. Нередко за одним столом, особенно в «почтовые дни», работало по два-три сотрудника. Остальные дожидались своей очереди. Может быть, именно поэтому немногословен, почти телеграфен стиль отчетов военной поры, стиль тогдашних резидентур.

Не секрет, что руководство Советского Союза часто экономило на внешней разведке, ограничивая ее жесткими финансовыми рамками. Но «самая недорогая разведка в мире» творила чудеса. Ее «секретным оружием» во все времена были люди — кадровые работники, самоотверженные, забывавшие о себе и семьях, отдававшие себя «ненормированной» службе и долгу бесповоротно. И эти известные и безымянные разведчики делали все возможное и невозможное, чтобы советское правительство не оставалось незрячим в самые ответственные периоды войны.

Перед разведкой с «легальных» позиций были поставлены следующие задачи: наладить работу по выявлению военно-политических и других планов фашистской Германии и ее союзников; выявить истинные планы и намерения наших союзников, особенно США и Англии, по вопросам ведения войны и отношения к СССР; вести разведку в нейтральных странах, чтобы не допустить их перехода на сторону стран «оси», парализовать в них деятельность гитлеровской агентуры и организовать разведку с их территорий против Германии и ее союзников; осуществлять научно-техническую разведку в развитых капиталистических странах в целях укрепления военного и экономического потенциала СССР.

Каждая легальная резидентура получала свое конкретное задание. Ветеран-разведчик А. С. Феклисов написал в своих мемуарах «За океаном и на острове», что Сталин, принимая перед отъездом в США В. М. Зарубина, определил для резидентуры следующие задачи: следить, чтобы Черчилль и американцы не заключили с Гитлером сепаратный мир и все вместе не пошли против Советского Союза; добывать сведения о военных планах Гитлера в войне против СССР, которыми располагали союзники; выяснить секретные цели и планы союзников в действительности открыть второй фронт в Европе.

В 1941 году, когда наша разведывательная работа во многих странах только становилась на рельсы военного времени, основную тяжесть по добыче информации несла «легальная» резидентура в Англии. Она состояла всего из четырех оперативных работников (к 1944 году их стало 12), резидентом был назначен уже упоминавшийся д. В. Горский. Резидентура обеспечила Кремлю доступ к секретным документам военного кабинета Англии, к переписке Черчилля с Рузвельтом и другими главами правительств, министра иностранных дел Идена с послами, к информационным сводкам английской разведки. Среди агентов была знаменитая кембриджская «пятерка». Очень ценные источники имелись в эмигрантских кругах в Лондоне. Они держали нашу разведку в курсе переговоров Черчилля и Идена с польским эмигрантским правительством, с югославским королем Петром и премьером Шубашичем, чехословацким президентом Бенешем. Подсчитано, что лондонская резидентура в начальный период войны добыла приблизительно 8 тысяч документов по политическим вопросам, 127 — по экономическим, 715 — по военным, 51 — о деятельности разведорганов Англии и других государств.

Условия работы в Лондоне были по-настоящему прифронтовые: эскадрильи Геринга (а потом и ракеты-снаряды ФАУ) безжалостно обрушивались на английскую столицу, и очень часто оперработник, приходя на явку за очередной партией документальных материалов, обнаруживал там только дымившиеся развалины, пожарные и санитарные автомашины, усиленное полицейское оцепление…

И тем не менее, несмотря на ценность добытых в Лондоне и других резидентурах разведывательных материалов, они не вполне удовлетворяли Ставку Верховного Главнокомандования. От внешней разведки требовался более масштабный подход к освещению событий, их подоплеки и перспективного развития. Наверное, именно эта неудовлетворенность и находила отражение в письмах Центра, направлявшихся в «легальные» резидентуры в 1941–1943 годах. Преобладал, как пишет один из исследователей, «ярко выраженный критический подход в оценке их работы». Мой отец вспоминал, что, добиваясь эффективности в разведработе, борясь с самоуспокоенностью некоторых разведчиков, нужно было поддержать их и дружеским советом, поощрять их за несомненные показатели в работе. А этого часто не хватало Было не до сантиментов…