Мне нравилось, что он такой пьяный и я могу не церемониться с вопросами.
– Только до пояса, – пояснил он с серьезным лицом. Грудь у меня вдруг заболела той странной болью, которую можно было снять только прикосновением.
– Ей этого уже мало, – продолжил Кайл. – Но я не знаю, как мне касаться ее… ниже пояса. Я даже не знаю толком, что там есть.
Я и не ожидала, что он может выпалить такое, даже не покраснев.
– Я к тому, что единственная девочка, которую я видел, это ты. А тебе было тогда лет пять.
Мы с Кайлом имели обыкновение рассматривать друг друга, когда приходили купаться к ручью.
– Ладно, можешь взглянуть сейчас. – Поднявшись с матраса, я принялась расстегивать пуговицы, но Кайл был для этого не настолько пьян. Он как ужаленный вскочил на ноги.
– Не смей, Кейт! – вспыхнул он.
– Ладно, – пожала я плечами. – Тогда я тебе нарисую.
Я постаралась изобразить все как можно точнее. Нарисовала не только снаружи, но и внутри: матку, трубы и все остальное. А еще подробно рассказала о том, что узнала о менструации. Мне хотелось, чтобы он научился с уважением относиться к телу девушки, а не просто использовать его. Пока я рисовала, Кайл сидел, положив голову мне на плечо. Потом я показала ему то место, которого нужно коснуться, чтобы Сара Джейн просто умерла от желания.
Кайл, хмыкнув, заявил, что она и так умирает от желания.
– Это другое, – возразила я. – Попробуй коснуться этого места – так, легонько погладить, – и увидишь, что произойдет. – Я положила карандаш, размышляя о том, какую любезность оказываю сейчас Саре Джейн.
– Откуда ты это знаешь? – поинтересовался Кайл.
– Я сама этим занимаюсь, – объяснила я.
– Правда? Я думал, это делают только мальчики.
Надо сказать, его слова стали для меня откровением, поскольку я и не подозревала, что мальчишки тоже занимаются подобными вещами. Впрочем, если подумать, ничего удивительного в этом нет.
Мы поболтали еще немного, но Кайла стало клонить в сон. Я помогла ему добраться до диванчика, где он и улегся. Потом, подождав, пока он уснет, я легла на свой матрас. Тело у меня просто пылало после нашего разговора, и мне не оставалось ничего другого, как утешить его своими любящими руками.