Тайная жизнь моего мужа

Следующие несколько минут ушли на то, чтобы описать медикам ситуацию и погрузить Лизу в машину скорой помощи. Попутно я захватила с собой ее телефон и закрыла дом ключами, обнаружившимися прямо в двери.

— Кто-то поедет с ней? — поинтересовался врач, когда я подошла к карете.

Я инстинктивно оглянулась на Эмиля. Он сказал:

— Езжайте, Вероника. Я поеду за вами следом на своей машине.

— Это необязательно, — пробормотала я, опасаясь, что он мог принять мой взгляд за молчаливую просьбу.

— Не время для споров, вам не кажется? — сухо заметил он в ответ. — Садитесь уже.

И я молча полезла в машину, признавая его правоту. 

Мы сидели в больнице уже, должно быть, пару часов. Еще по дороге я позвонила с телефона Лизы ее матери, но пока никто так и не приехал.

Зато Эмиль по-прежнему находился рядом. Человек, который не имел никакого отношения ко всей этой ситуации, терпеливо сидел возле меня, по-прежнему не задавая никаких вопросов. И от осознания этого в душе поднимался настоящий ураган из миллионов вопросов и острой благодарности за все, что он сделал.

— Вам необязательно тут сидеть, — проговорила я, отчего-то не в силах посмотреть ему в лицо и поэтому неловко уперевшись взглядом в пол. — Вы и так сделали очень многое. Я не могу описать свою благодарность…

Я не видела, но ясно почувствовала, что он на меня смотрит.

— Тогда вместо благодарности просто перестаньте пытаться меня прогнать, — ответил он насмешливо. — Потому что я, видите ли, совсем не уверен, что вас безопасно оставлять одну. Даже в больнице.

Не выдержав, я все же кинула на него быстрый взгляд. И совсем не ожидала, что от встречи с ним глазами, мне вдруг станет так… жарко. В этот момент мне не виделся в его взоре привычный лед, скорее… там мелькал короткими вспышками пожар. И я вдруг вспомнила, что он уже смотрел на меня так однажды… там, в баре. Но тогда его интерес ко мне легко объяснялся желанием отомстить Артему. А теперь?.. Что означали эти огоньки теперь?

— Давайте поговорим о чем-нибудь, раз вы не собираетесь уходить, — предложила я, откидываясь спиной на холодную больничную стену. — Может, это как-то поможет отвлечься…

— Давайте, — спокойно согласился Эмиль. — Можете, например, рассказать мне, кто эта девушка.

Не сдержавшись, я хмыкнула. Готов ли он был услышать мой ответ?

Губы изогнулись в кривой улыбке, когда я сказала:

— Эта девушка — мать ребенка моего мужа. Звучит довольно запутанно, да?

Эмиль даже не попытался скрыть своего удивления. Его брови взметнулись вверх, затем непонимающе сошлись на переносице.

— Дайте-ка разобраться. То есть, она — любовница Орлова?

Я покачала головой:

— Она утверждает, что нет.

Он подумал некоторое время, потом спросил:

— Это и есть причина вашего ухода от мужа?

Я кинула на него взгляд искоса — еще недавно ощутила бы от подобного вопроса боль и горечь, теперь же чувствовала лишь бесконечную усталость.

— Да, — ответила коротко.

Но Эмилю, похоже, большего и не требовалось. К дальнейшим выводам он наверняка пришел сам. Потому что сказал после паузы:

— И несмотря ни на что, вы помчались спасать женщину, с которой Орлов вас предал. Ну, Вероника… вы либо и впрямь сумасшедшая, либо… святая. Не знаю, что и думать.

Я ответила ему очередной кривой усмешкой. Нет, святой я вовсе не была. Но и бессердечной настолько, чтобы допустить смерть пусть даже практически незнакомого человека — тоже.

Мы вновь замолчали, но в этот раз тишина длилась недолго. Из палаты вышел врач и сердце мое нервно екнуло. Вскочив на ноги, я машинально подалась к нему в ожидании новостей, вглядываясь в его лицо так же, как тысячи других людей, желающих прочесть там приговор или надежду раньше, чем что-то будет произнесено вслух. Но на этом лице — уже не молодом и усталом, я не смогла найти однозначного ответа на свой вопрос.

— Она пришла в сознание, — не стал томить меня врач. — Худшее позади. К ней можно зайти, если хотите.

Я слегка замялась. Родители Лизы все еще не приехали, но имела ли я право заглянуть к ней вместо них? Наверно, ей хотелось бы видеть сейчас кого-то из близких, но… не хуже ли, если она останется вообще одна?

— Я пойду, — сказала, отбросив все сомнения. В конце концов, я хотела знать, что произошло.

Врач жестом пригласил меня в палату и я тихо, практически на цыпочках, вошла внутрь.

Лиза лежала на койке — все еще бледная, но ее грудная клетка мерно поднималась и опускалась, рождая веру в лучшее. Я подошла ближе и остановилась совсем рядом. Глаза Лизы были закрыты — мне показалось, что она спит и тревожить ее я не решилась.

Но вот длинные ресницы дрогнули и она открыла глаза.

— Ника… — прошептала совсем тихо, но я поняла, что она назвала мое имя.

— Лиза, как вы? — спросила, глядя в эти огромные, такие растерянные сейчас глаза.

— Жива… — слабо улыбнулась она. — Благодаря вам… да?

— Что случилось? — задала я вопрос, мучивший меня больше всего.

Ее губы и подбородок так резко и сильно задрожали, что я испугалась. Хотела уже сказать что-то успокаивающее, но Лиза вдруг ответила прерывистым голосом:

— Я… хотела умереть…

От безнадежности, с которой она говорила, у меня оборвалось сердце.