Тайная жизнь непутевой мамочки

— Да. — Я надеялась, что если не втянусь в разговор, он выберет другой момент, чтобы продолжить эту дискуссию. — Не важно, какого ты размера, сперматозоиды все равно крохотные.

— А можно мне завести их немножко, как домашних животных?

— Видишь ли, они погибают, как только покидают свой дом. — Я знаю, что эта выдумка позднее посеет семена путаницы, но сейчас у меня просто нет времени. Предполагалось, что менее чем через час я должна встретиться с Эммой и Кэти.

— Можешь попросить у папы нескольких, — услужливо подсказывает Сэм. — Он их производит.

Джо подозрительно смотрит на него. Сэм живет на светлой стороне жизни, а у Джо всегда вопросы.

Это был бы удачный момент, чтобы начать элементарно-познавательную беседу о птичках и пчелках, только времени у меня на это не было. Я представила себе, как шестнадцатилетний Джо занимается сексом со своей девушкой и делает ей ребенка, а потом винит меня, потому что я сказала ему, что сперматозоиды не смогут выжить во внешнем мире. Для собственного успокоения я говорю себе, что еще задолго до этого у нас случится не одна беседа на эту тему.

— Я накоплю своих карманных денег и куплю их немного, — заявляет Джо.

— Может быть, лучше золотых рыбок? — предлагаю я. — Они намного интересней. Почему бы вам обоим не поиграть в «Топ-трампс»[104]?

Это было не то, что я называю «положительная ситуация для бэбиситтинга», которая подарила бы мне вечер, свободный от купания детей и рассказов на ночь — процесса, который занимает обычно более полутора часов, даже если сокращать все этапы. Напротив, это был тот тип бэбиситтинга, в результате которого ты чувствуешь себя совершенно измотанной к тому моменту, когда уходишь из дома. Когда я читала книгу для Джо, то чувствовала, как мои глаза слипаются, и была уже половина девятого, когда Том разбудил меня.

— Я уложу Фреда, — сказал он. — Поторопись, ты еще успеешь.

Я выскочила за дверь, бормоча благодарности, однако в действительности я злилась на него: можно было по пальцам одной руки пересчитать количество раз, когда он сидел с детьми вместо меня в этом году, в то время как я потеряла счет, сколько раз одна укладывала детей спать. И никаких аплодисментов! А ведь я знаю, что он будет считать, что заработал очки за сидение с детьми сегодня. Что же это такое, если даже самые услужливые мужчины стремятся подсчитать количество всех своих домашних усилий? Каждый малейший вклад методично протоколируется — от купания ребенка или приготовления завтрака до разгрузки посудомоечной машины. Они хотят и ожидают благодарности и аплодисментов. Я знаю — придя домой, я найду детритус[105] от полдника все еще на столе, и ожидается, что я буду улаживать дела с Фредом, когда он проснется, что происходит почти каждую ночь.

Поэтому хотя мысль о вечере, проведенном вместе с моими подругами, обычно наполняет меня скрытым энтузиазмом девочки-подростка, впервые отправившейся на встречу с новым бойфрендом, сегодня я не хотела бы ничего другого, как провести вечер, сидя перед телевизором в компании с бутылкой вина.

Однако когда Эмма и Кэти начинают подавать мне знаки из другого конца комнаты, мое душевное состояние несколько улучшается. Прошло почти два месяца с тех пор, как мы виделись в последний раз, а моя ночная вылазка с Эммой была незабываемой из-за целого ряда ужасных причин. К счастью, это не повлекло за собой много светских разговоров. Я находилась в депрессии, решив избегать контактов с Робертом Басом. В конечном счете, я вынырну с возрожденной энергией, но в данный момент в моей жизни образовался вакуум.

— Вот — за мировое господство! — провозглашает Эмма, вручая мне бокал шампанского, когда я сажусь напротив нее. — Теперь в моем ведении Европа, Северная Африка и Ближний Восток.

Я жадно глотаю шампанское, будто это вода, и предлагаю тост за ее успехи. Способность Эммы предвидеть нужные шаги всегда впечатляла и удивляла меня. Она завоевывает новые территории, как колониальная сверхдержава, в то время как я чувствую себя втянутой в постоянную борьбу за контроль над крохотной частью района под моим командованием. Даже горка белья постоянно норовит взбунтоваться.

— Полагаю, что это немного похоже на то, как иметь троих детей, — говорю я. — Старший относительно спокоен, но склонен к дискуссиям по поводу денег; средний всегда чувствует себя обделенным, а младший упрям и капризен. — Я откидываюсь на спинку бархатного дивана, удовлетворенная своим географическим релятивизмом. — Я все еще читаю газеты, знаете ли.

Тут звонит телефон. Даже не глядя на номер, я знаю, что это Том. Если бы я была регионом, то была бы Центральной Африкой, думаю я про себя, неконтролируемой, идущей курсом к гражданской войне и управляемой мелкими диктаторами.

— Люси, я не могу найти подгузников, — говорит он. — А если на Фреда не надеть на ночь подгузник, он будет писать где угодно.

— Думаю, они у нас закончились. Я достану несколько по дороге домой. Тебе придется соорудить замену, — отвечаю я, держа телефон возле уха.

— Что именно ты предлагаешь? — подозрительно спрашивает он.