Тайная жизнь растений

Более семи тысяч ученых приобрели копии этого доклада. Исследователи из двадцати американских университетов заявили о своем намерении повторить опыт Бакстера, как только достанут необходимое оборудование. Благотворительные фонды проявили интерес к финансированию дальнейших исследований. Средства массовой информации, сперва проигнорировавшие доклад Бакстера, раструбили эту историю по всему миру после того, как журнал «Дикие животные Америки» (National Wildlife) набрался храбрости и опубликовал обширную статью о его экспериментах в номере за февраль 1969 года. Открытие Бакстера обрело столь большую известность, что по всему миру секретарши и домохозяйки принялись беседовать со своими растениями, a Dracaena massangeana стала темой разговоров на кухне за чашкой чая.

Читателей больше всего поразила мысль о том, что деревья способны бояться лесоруба, а морковь - зайцев. Возможности же применения эффекта Бакстера в медицинской диагностике, расследовании уголовных преступлений и шпионаже были столь многообещающи, что редакторы журнала даже не осмелились упомянуть о них в своей статье.

Автор статьи в «Международном медицинском вестнике» (Medical World News) от 21 марта 1969 года отметил, что исследования экстрасенсорного восприятия, похоже, «скоро станут достойны признания официальной науки, в котором исследователям психических явлений было отказано с момента основания в 1882 году в Кембридже Британского общества исследования психических феноменов».

Уильям Бондюран (William M. Bondurant), директор Фонда им. Мэри Рэйнольд Бэбок из Северной Каролины, объясняя свое решение выделить Бакстеру десять тысяч долларов на продолжение исследований, заявил: «Его эксперименты указывают на возможность существования глубинной связи между всеми живыми существами, связи, выходящей за пределы известных нам законов физики. Подобная проблема достойна изучения».

На выделенные средства Бакстер приобрел более дорогое оборудование, включая электрокардиографы и электроэнцефалографы. Эти приборы, обычно использующиеся для измерения электрических сигналов сердца и мозга, имеют по сравнению с гальванометром большое преимущество: они не пропускают через растение ток, а только записывают изменения их электрического потенциала. Кардиограф оказался более чувствительным, чем гальванометр, энцефалограф - в десять раз чувствительнее кардиографа.

По счастливой случайности перед Бакстером открылась целая новая область исследований. Однажды вечером он собирался скормить сырое яйцо своему доберман-пинчеру и заметил, что одно из подключенных к полиграфу растений бурно отреагировало, когда он разбил скорлупу яйца. На следующий день произошло то же самое. Бакстеру стало интересно, что может чувствовать яйцо. Он подключил к нему гальванометр и погрузился в новые исследования.

Бакстер сделал девятичасовую запись сигналов яйца. Они соответствовали ритму сердцебиения четырехдневного зародыша курицы, 160-170 ударов в минуту. Но было здесь одно «но»: это яйцо не было оплодотворенным. Тогда Бакстер разбил его и провел тщательное исследование. К его изумлению, в яйце отсутствовала какая бы то ни было система циркуляции жидкости, которая могла бы объяснить наблюдаемую пульсацию. Похоже, Бакстер наткнулся на какую-то полевую, а не физическую, структуру, малоизвестную современной науке.

Пожалуй, единственным до Бакстера исследователем в этой области был профессор медицинского факультета Йель-ского университета Гэрольд Сакстон Бурр (Harold Saxton Burr), который в 1930-1940-х годах провел удивительные исследования энергетических полей, окружающих растения, человека и даже отдельные клетки. Исследования Бурра только сегодня получают должное признание.

Бакстер временно приостановил опыты с растениями и посвятил себя исследованию нового явления, обнаруженного в яйце. Эти исследования имеют огромное значение для понимания происхождения жизни, и о них можно было бы написать отдельную книгу.

ГЛАВА 2. РАСТЕНИЯ ЧИТАЮТ МЫСЛИ

Пока Бакстер проводил свои эксперименты на востоке США, одного очень занятого ученого-химика по имени Марсел Вогель (Marcel Vogel), работающего в IBM в Лос Гатос, штат Калифорния, любезно попросили прочитать курс лекций о «творчестве» для инженеров и ученых компании. Вогель всерьез принялся за дело, и лишь тогда по-настоящему понял, насколько широко это понятие. В его голове постоянно вертелись вопросы: «Что такое творчество? Кого можно назвать человеком творческим?» В поиске ответов, Вогель, многие годы учившийся на священника-францисканца, набросал основные тезисы для двенадцати двухчасовых семинаров по творчеству. Он надеялся, что его лекции произведут фурор среди слушателей.