Тайная жизнь сатаниста. Авторизованная биография Антона Шандора ЛаВея

Во-первых, мы должны избавиться от семантических ловушек — от начальника и секретаря, от садиста и мазохиста, от хозяина и раба. «Люди не должны бояться использовать слова, которые предполагают или вызывают ассоциации со слабостью или подобострастием, — объясняет ЛаВей. — Если правда была бы известна, все бы знали, что хозяин гораздо больше зависит от раба, чем наоборот. И как может босс обойтись без эффективной секретарши? Она — единственный человек, который знает, где что находится. Нет никакой необходимости придумывать новый язык (как попытались сделать феминистки); люди сопротивляются и отторгают его. Самые простые и наиболее эффективные пути решения проблемы — это взять то, что есть, и переопределить его. Когда кто-то слышит слово «раб», надо услышать в нем слова «помощник, некто поддерживающий». Хозяин — это «мотиватор», «тот, кто обеспечивает». То же самое касается и термина «сатанист» в положительном смысле. В этом заключается вся философия сатанизма — в том, чтобы взять табуированное слово или концепцию и использовать их так, как вам это кажется правильным».

Преимущества умения наслаждаться болью на самом деле существуют. Самый лучший бизнесмен должен быть немного мазохистом, потому что ему надо идти на невероятный риск и не бояться этого. Терпимая личность с самого начала обрекает себя на поражение, потому что слишком боится боли, которая неизбежна вместе с потерей всех инвестиций. Многие мужчины-мазохисты наиболее успешны, потому что они научились потакать своим пристрастиям в контролируемом, ограниченном пространстве, которое не может нанести никакого вреда их успеху. Мазохисты больше склонны к тому, чтобы рисковать и проигрывать, — они не против того, чтобы понести ущерб. Если мазохист выигрывает, то он выигрывает. Если он проигрывает, то он все равно выигрывает.

Однако ЛаВей определяет важную разницу между саморазрушительным мазохизмом и самоодаряющим мазохизмом. Существуют два четких аспекта личности, которые означают разницу между поражением и успехом. Существуют самоутверждающиеся мазохисты, которые жаждут воплощать (изгонять) свою предрасположенность добиться чего-то в мире, и саморазрушительные мазохисты, настроенные на самопоражение. В космологии ЛаВея разница между низшей и высшей женщиной заложена в умении или неумении посмотреть на себя ясно и смело и использовать то, что у нее есть, максимально себе на пользу. Самоутверждающийся мазохист может быть очень сильной личностью и сильным союзником.

Для того чтобы помочь обнаружению и честному использованию боли, ЛаВей предлагает организовывать больницы, в которых практиковались бы те же взгляды, что и в Церкви Сатаны, целью которых было бы очищение от чувства вины по поводу того, что человек получает удовольствие от боли, а не «лечение» людей от мазохистских склонностей. У него даже были идеи для создания машин, сконструированных для такой терапии. Он называет их «аутоэротическими тумблерами-возбудителями» — это большие цилиндры, которые вибрируют и подпрыгивают, а женщину, которая находится внутри, трясет и кидает на стены. Такие машины должны были быть женским эквивалентом анатомически совершенных искусственных человеческих компаньонов, Это были бы идеальные женские приборы для мастурбации; женщина наконец-то смогла бы встряхнуть себя до такой степени, что из нее вышла бы лишняя энергия — в любое желаемое ею время. «Если бы существовал хорошо организованный форум, женщины смогли бы сами заняться своей жизнью и перестали бы охотиться за модными новинками. Они бы научились контролировать свой мазохизм и использовать его».

ЛаВей предлагает американской публике упражняться в мазохизме не только на публичном уровне, но и на личном. Массовый интерес (христианство, телевидение, потребительское общество) эксплуатирует индивидуальную потребность-инстинкт любви, практикуя их удовлетворение на массовом уровне. ЛаВей предлагает заключить частный пакт между женщинами и мужчинами, чтобы сфокусироваться на связи раба и господина в успешных взаимоотношениях. Во многих парах часто возникают проблемы, потому что один человек не доминирует в достаточной степени, не выполняет своей роли хозяина. ЛаВей спрашивает, «не лучше ли самому выбрать себе хозяина, чем быть обреченным служить чему-то отвлеченному? Существует слишком много бездумных, бесполезных людей, взращенных нашим потребительским обществом. Если у вас есть выбор, не лучше ли выбрать возможность быть использованным, чем оставаться бесполезным?»