Тайная жизнь Сталина

Завещания почти наверняка не было, так как существовал не доведенный до конца «проект» Сталина «коллективного руководства» страной. Я уже упоминал о том, что и Ленин в начале своей болезни пытался организовать такое «коллективное» руководство под своим протекторатом. Сталин в конце жизни тоже пытался решить похожую задачу. Отсюда и реорганизация Политбюро после XIX съезда, расширение Президиума ЦК за счет малозначимых фигур, который по типу ленинского «Рабкрина» должен был присматривать за Бюро Президиума ЦК. Главное же – это оттеснение Молотова как наиболее вероятной кандидатуры на роль нового верховного вождя. И даже в этом Сталин шел по стопам Ленина, который лично инициировал оттеснение Троцкого с тех же позиций. Но еще древние говорили, что подобное рождает подобное. Через несколько месяцев после смерти Сталина (как и после смерти Ленина) от коллективного руководства осталась лишь словесная шелуха. Позже еще одну и столь же неудачную попытку заменить себя незаменимого многоголовым органом предпринял в Югославии И. Тито. А вот Дэн Сяопину в коммунистическом Китае идея личного «протектората» удалась. Так что и древняя мудрость оказывается не абсолютной. Лишний раз подтверждается – человек в сфере человеческого может сделать все, были бы талант и воля.

То, что Сталин постоянно собирал у себя в личном архиве компрометирующие материалы на руководящие кадры, не подлежит никому сомнению. И прямых и косвенных свидетельств на этот счет более чем достаточно. Да иначе и быть не могло. На доносе и компромате держалась вся сталинская система власти. Знали об этом и все люди ближнего круга. О ничтожном содержании этого «компромата» говорят те глупейшие, но зловещие пассажи, которые Сталин позволял себе по отношению к Ворошилову, Молотову, Микояну, а еще раньше – обвинения в адрес Вознесенского, Кузнецова и других. Конечно, дело было не в реальном наличии или в достоверности этого компромата, а в желании вождя дать ход очередному «делу». Поскольку ничего действительно порочащего на членов «ближнего круга», включая Берию, Хрущева, Ворошилова или Молотова, не было (за исключением интимных сексуальных дел), то вряд ли кто-нибудь из них испытывал какие-либо страхи и стремился непременно сразу же после смерти Сталина эти материалы найти и уничтожить. Другое дело – документы, свидетельствовавшие о причастности к массовым репрессиям и убийствам. Но и они, как теперь выяснилось, прекрасно сохранились. Тот, кто знает принципы действия советско-российской государственной администрации, тот согласится со мной, что рано или поздно на каком-нибудь из ее бесчисленных этажей все тайные материалы обязательно найдутся.

* * *

До начала перестройки о судьбе сталинского архива в открытой печати сведений не было. Затем появились биографии Сталина, написанные Дмитрием Волкогоновым и Эдвардом Радзинским, с широким использованием материалов Президентского архива, где внезапно «обнаружился» фонд Сталина. Люди, считавшие себя оплотами борьбы за демократию, просто интеллигентами, ни разу даже не поставили вопрос о сомнительности самой системы «избранных» и «доверенных». Если учесть, что генерал Волкогонов после августовских событий 1991 года в течение нескольких лет возглавлял комиссию Верховного совета РФ по передаче архивов КПСС и КГБ СССР в государственные архивы РФ, одной из задач которой было открытие этих самых архивов для науки и общественности, то его позиция в отношении Архива Президента и фонда Сталина мне до сих пор остается непонятна и чужда. Работая в этой комиссии, я близко наблюдал, как легко генерал лавировал между различными мнениями.

Несмотря на то что часть архива Сталина оставалась «засекреченной», на страницах журнала «Источник», издаваемого при поддержке Администрации Президента РФ, опубликовано много интереснейших документов из сталинского и других фондов. Совершенно очевидно, что дело здесь не в защите государственных интересов, а в корыстной монополии группы чиновников на государственную информацию. По тем же причинам там до сих пор застряла часть книг сталинской библиотеки. Под предлогом засекреченности книги застряли, скорее всего, в так называемой «Коллекции». А между тем еще в начале 90-х годов в своей монографии Волкогонов процитировал некоторые страницы гитлеровской «Майн кампф», отмеченные карандашом Сталина, и упомянул перевод книги Конрада Гейдена «История национал-социализма в Германии», вышедшей в Цюрихе в 1934 году. Книга Гейдена – одно из самых ранних и ярких описаний становления национал-социализма в Германии – была издана в 1935 году отделом пропаганды ВКП(б). Недавно она частично была переиздана в России. Эти и другие книги по истории и практике национал-социализма, проштудированные Сталиным, как и многое другое, пока скрывают в государственных архивах.